Мифы, предания, сказки хантов и манси

Живет старик — Городской Богатырь — в крепости,
Окруженной железными стенами,
Окруженной деревянным частоколом.
Еще с малолетства был прекрасный охотник:
Не пропускал он мимо себя ни одного зверя,
Бегающего по земле,
Не пропускал он мимо себя ни одной птицы,
Летающей в воздухе.
Однажды в жаркое длинное лето,
Однажды в жаркое комариное лото
Настает хорошее время для тормовки.
Отправляется старик на тормовую реченьку.
Река извивается, как гусиные кишки,
Река извивается, как утиные кишки.
Едет он по ней на своей носатой лодке с носом;
Не встречается нога ни одного зверя,
Не встречается крыло ни одной птицы.
Свою лодочку узкую, как лезвие ножа,
Хотел уже повернуть обратно,
Как увидел своими зоркими глазами
Меня, годовалого могучего зверя.
Разгуливал я по берегу реки с берегами.
Бросил Городской Богатырь в меня стрелу
С наконечником граненым, как клюв ворона.
Наконечник граненый, как нос ворона,
Пронзил святилище могучего зверя.
Опустился я на землю
С добрым настроением тихого ветерка.
Подъехала носатая лодка с носом к берегу,
Вышел на берег Городской Богатырь,
Прицепил меня крючком к кремлевому луку
И перебросил за спину.
Затем садится на средину лодки со срединою
И возвращается домой.
Когда подъехал к пристани города с пристанью,
То грубо выбросил меня на берег
И там содрал мои священные одежды.
Голову и шкуру искромсал топором
И бросил в маленький чум,
Где живут женщины-роженицы,
Где живут женщины во время менструаций.
Остальное же мясо изрубил на мелкие куски
И выбросил для собак
На средину поселка со срединою.
Снохи Городского Богатыря
Обтирают о мою шкуру свои грязные ноги,
Снохи Городского Богатыря
После стирки своей одежды
Льют на мою шкуру грязную воду.
— Батюшка Нум-Торум,
Почему нарек ты меня священным зверем,
Если допускаешь такие издевательства?
Батюшка Нум-Торум,
Смилуйся надо мной
И накажи этого преступника,
Злого Городского Богатыря!
Разгневанный дух могучего зверя
Отправляется в дремучий лес с темными деревьями.
Обходит он все семь его углов,
Находит все семь его берлог
И созывает весь медвежий род
На войну с Городским Богатырем.
Идут семь разгневанных медведей
Брать кровавым приступом
Крепость Городского Богатыря,
Окруженную железными стенами,
Крепость Городского Богатыря,
Окруженную деревянным частоколом.
Хоть они и подступают к крепости,
Хоть и влезают на ее стены,
Но не трусит и Городской Богатырь
С многочисленными сыновьями.
Осыпают они их стрелами,
Обрубают их пятипалые лапы с пальцами,
Бежит мой разгневанный дух
В образе хвостатой мыши,
Бежит в темные углы дремучего леса.
Обходит он все семь его углов,
Находит все семь его берлог.
Идут на помощь
Еще семь медведей — моих братьев.
Но не тут-то было:
Как только просовывается
Медвежья лапа меж частоколом,
Так сейчас же и пробивает ее
Железный наконечник стрелы.
Отступает с большими потерями медвежий род.
Бегу опять я
В прекрасном образе хвостатой мыши
В дремучий лес с темными деревьями.
— Послушай, батюшка Нум-Торум, Городской Богатырь
Оскорбил меня, лесного зверя,
Оскорбил меня, лугового зверя.
Если действительно
Ты назвал меня священным зверем,
Если действительно
Назначил хранителем клятвы,
То отомсти за это оскорбление!
Батюшка Нум-Торум,
Опусти на землю
Моего старшего брата с изогнутой шеей[336]

,Только он может победить Городского Богатыря.
Батюшка Нум-Торум
Опускает с неба на железной цепи,
В люльке, сплетенной из древесных корней,
Моего старшего брата.
Осаждает старший брат
Крепость Городского Богатыря,
Окруженную железными стенами.
Разрушает он крепость Городского Богатыря,
Окруженную деревянным частоколом.
Хоть и мечут богатыри
Стрелы с железными наконечниками,
Да попусту:
Только срывается шерсть на его одежде;
Хоть и пытаются богатыри
Продолжать борьбу копьями, да попусту:
Отскакивают копья от его одежды.
Струсил старик, богатырь города,
И убежал на задворки города с задворками.
Мчится и мой старший брат
На задворки города с задворками.
Прячется старик, богатырь города, в амбарчик.
Заскакивает туда и старший брат
С изогнутой шеей.
Говорит старик, богатырь города:
— Если правда, что убил я священного зверя,
Если правда, что убил я хранителя клятвы,
То попробуй перекусить
Железный обух моего топора.
Перекусишь — признаю свою вину.
Перекусывает старший брат
Железный обух топора,
Перетирает железо
В крупинки мелкие, как песок,
В крупинки мелкие, как пыль;
С страшным ревом,
Готовый пожрать город,
С страшным ревом,
Готовый пожрать деревню,
Набрасывается на богатыря
И разрывает его в клочья
Величиной в шкурки туфельные,
Разрывает его в клочья
Величиной в шкурки рукавичные.
Кай-яй-ю-их!