Мифы революции 1917 года

В переводе с французского «буржуа» — мещанин, горожанин (то же, что по-немецки «бюргер»). В средневековой Европе так могли называть ремесленника, торговца, служащего, лакея и прочих представителей городского люда. Выше их по социальному положению находились привилегированные слои дворян, высшей знати. Настоящие зажиточные буржуи — кто не работает, а ест, живя в роскоши, — появились в связи с Великими географическими открытиями с последующим ограблением колониальных и зависимых стран, крупными торговыми операциями, изобретением машин и механизмов, резко увеличивших производительность труда, биржевыми сделками и спекуляциями.

От средневекового доблестного благородного рыцаря — к буржуа капитализма, ловкому рыцарю наживы. У польской исследовательницы Марии Оссовской есть работа «Рыцарь и буржуа», где эта тема достаточно детально разработана. Хотя она отмечала значительную неопределенность понятия «буржуа». Но мы рассмотрим некий обобщенный, схематичный, отчасти идеальный образ этой чрезвычайно распространенной — особенно в наш технический век — разновидности людей.

Революции в Европе, которые называют буржуазными, были в действительности прежде всего народными, крестьянскими, анархическими (определенное сходство с Февральской революцией в России). Их результатами воспользовалась буржуазия — наиболее влиятельный, богатый, политически зрелый класс. Она же учиняла государственный террор как средство сохранения и укрепления своей власти, избавления от социальных конкурентов.

По мнению французского историка и мыслителя Жюля Мишле (середина XIX века), «в дореволюционной Франции было три класса, в современной же Франции — только два: народ и буржуазия». Он же подчеркивал, что этот класс включает не только богатых, но и бедных буржуа. И справедливо напоминал: «Вопреки бытующей вздорной версии вожаки эпохи Террора вовсе не были людьми их народа: это были буржуа или дворяне, образованные, утонченные, своеобычные, софисты и схоластики». (То же относится к тем, кто в нашу Гражданскую войну развязал белый и красный террор.)

Важный факт отметил Мишле полтора столетия назад: «Современный буржуа мельчает у нас на глазах, вместо того чтобы расти с каждой ступенькой, на которую он поднимается… Его дом — полная чаша, сундуки его набиты, но в душе его — пустота».

Конечно, зажиточные буржуа (по экономическому критерию материального достатка — средний класс) не только в каждую эпоху, но и в каждой стране имеют свои особенности. Но есть нечто принципиально важное, позволяющее отличить «настоящего» буржуа. Относится этот критерий не к материальной, а к духовной сфере. Ибо каждый человек в отличие от животного имеет комплекс идеалов — не формальных, обычно лицемерных, а фактических, определяющих его поступки, поведение, цели. («По делам их узнаете их».)

Едва ли не первым написал об этом Николай Бердяев в статье «О духовной буржуазности» (1926). Вот основные его положения:

«Буржуазный дух освободился, развернулся, получил возможность выявить свой тип жизни. И в век торжествующего буржуазного духа явились замечательные мыслители, с особенной силой и остротой его почувствовавшие и его изобличающие. Карлейль, Ницше, Ибсен, Леон Блуа, Достоевский, К. Леонтьев — все эти люди почуяли торжество буржуазного духа, истребляющего подлинно великую культуру и устрояющего свое безобразное царство».

Он цитирует К. Леонтьева, который ужасался тому, что мировая история, великие деяния героев и достижения гениев, проповеди апостолов были вроде бы только для того, чтобы «французский, немецкий или русский буржуа… благодушествовал бы "индивидуально" и "коллективно" на развалинах всего этого прошлого величия».

Бердяев пересказал Л. Блуа: это буржуа распял Христа. Буржуа на Голгофе отрезал мир от Христа, деньги от бедняка. Буржуазный мир управляется деньгами, отделенными от духа. (Буржуазную лицемерную религиозность Блуа ненавидит больше, чем честный атеизм.) Буржуа — идолопоклонник, он живет рабством у видимого. Он раб материальных ценностей, его бог — богатство, золотой телец.

Духовный буржуа столь же разнообразен, как и материальный, и не всегда с ним совпадает. Не обязательно он ест ананасы и жует рябчиков, но непременно мечтает об этом. Он стремится добыть материальное богатство правдами и неправдами. Он может быть преступником, рабочим, художником, музыкантом, писателем, политиком, ученым, священнослужителем. Буржуа бывает и консерватором, и революционером. Чаще всего он — бизнесмен и финансист. Уже одно то, что такой человек, по верному американскому выражению, «делает деньги», определенно указывает на буржуа или, по-нашему, буржуя.

«Во всех сферах, — писал Бердяев, — буржуа хочет казаться и бессилен быть». Он чужд творчества и похотлив, занят «суетой сует».