Мифы революции 1917 года

Христос вопрошал: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою повредит?» Буржуа — поврежденная душа — хочет всего здесь и сейчас, как можно больше богатства и власти; денег, денег и еще раз денег, чтобы все покупать, покупать и покупать.

В этом смысле буржуа — бездуховный ненасытный потребленец и угодливый приспособленец — существо, которое необходимо преодолеть, изжить в себе, смести, как нечисть, с лица Земли. Казалось бы, в этом и состоит главная цель социалистической революции. Ведь ее направленность — на искоренение эксплуататорского класса и буржуазной морали. И все плохое, что сказано выше о буржуазности, кто-то может воспринять как оправдание «пролетарской революции». Но, во-первых, исторические события не требуют оправдания, как любое проявление реальности. Во-вторых, в нашей социалистической революции значительную роль играло духовное мещанство. И это стало ясно уже через несколько лет после установления советской власти.

Это дало основание Бердяеву утверждать, что «социализм по духу своему буржуазен». Такое заключение слишком категорично. Ленин вполне откровенно заявил в 1918 году: «Дать характеристику социализма мы не можем; каким социализм будет, когда достигнет готовых форм, — мы этого не знаем, это сказать не можем». По мнению Бердяева, социализм равносилен «уравниловке» и строительству Вавилонской башни исключительно материального бытия.

Однако в начале 1934 года Сталин говорил о равенстве, но не уравниловке: «Делать… вывод, что социализм требует уравниловки, уравнивания, нивелировки потребностей членов общества, нивелировки их вкусов и личного быта, что по плану марксистов все должны ходить в одинаковых костюмах и есть одни и те же блюда, в одном и том же количестве, — значит говорить пошлости и клеветать на марксизм». Он резко и непримиримо выступал против бухаринского лозунга «Обогащайтесь!». В 1939 году Сталин имел все основания утверждать, что за последние годы советский народ пережил период «культурной революции». Он ставил цель: «Продолжать дальше улучшение материального и культурного положения рабочих, крестьян, интеллигенции».

Увы, буржуазная гниль в той или иной степени присутствует, хотя бы в зародыше, едва ли не в каждой человеческой душе. Одни ее в себе стремятся подавить или урезонить; другие холят и лелеют свои постоянно растущие материальные потребности. В одной общественной системе господствует принцип максимального обогащения, в другой — разумной ограниченности материальных и максимального удовлетворения духовных потребностей. Общество первого типа (капиталистическое) потакает буржуа, второго — трудящимся в материальной и культурной сферах.

Но почему же тогда от века в век все более распространяется и укрепляется буржуазное мировоззрение? Оно победило в нашей стране и определило свою победу над социалистической системой. (Утверждения нынешних буржуинов, будто социализм пребывал в экономическом кризисе, — ложь; чтобы опровергнуть ее, достаточно посмотреть в экономические данные ООН.)

Обоснованный ответ на этот вопрос требует глобальных масштабов осмысления развития технической цивилизации. Она превращает биосферу в техносферу, всепланетную область господства техники, на которую тратится более 90% энергии, материалов, человеческого труда. Именно материальная техносфера определяет тот человеческий тип, который ей наиболее удобен, выгоден. Она творит личность, как писал Бердяев, по своему образу и подобию. Это я называю техногенным человеком. Его главные достоинства: умение приспособляться к окружающей среде и неутолимые именно материальные потребности. Кто это? Буржуа, техногенный человек.

Миф о пролетариате

В поэме «Россия» (1924) Максимилиан Волошин утверждал:

До Мартобря (его предвидел Гоголь!)
В России не было ни буржуа,
Ни классового пролетариата…
Была земля, купцы да голытьба,
Чиновники, дворяне да крестьяне…
Да выли ветры, да орал сохой
Поля доисторический Микула…
Один поверил в то, что он буржуй,
Другой себя сознал как пролетарий,
И началась кровавая игра.

Созданный «для революционного употребления» мифологический образ буржуя как врага трудящегося требовал противостоящего ему столь же мифологического героя — пролетария. Он был представлен как могучий титан, скованный цепями экономического рабства.

Вообще-то первые пролетарии были официально оформлены как социальная группа в рабовладельческом обществе. В Древнем Риме царь Сервий Туллий назвал так неимущих граждан, занимающих низшую ступень социальной иерархии. В XIX веке пролетариатом стали называть наименее квалифицированных рабочих, лишенных средств производства и вынужденных продавать свою рабочую силу за ничтожную плату.