Мифы Северной Европы

Громко лает Гарм
У входа в пещеру Гнипа.

Старшая Эдда

За воротами в кромешной ледяной тьме слышалось бурление огромного котла Хвергельмира, грохот ледяных глыб Эли — вагара и других источников Хель, среди которых были Лейфт, у берегов которой произносились торжественные клятвы, и Слил, река, несущая в своих бурных водах клинки.

Далее в этом ужасном месте находились палаты богини Хель — Мокрая Морось (Элвиднер), блюдом которой был Голод. Жадность была ее ножом. «Лежебока — слуга, Соня — служанка, Гибель — ее порог, Горе — ее ложе, Пожар — полог ее».

Мокрая Морось — чертог Хель.
За железными решетками и толстыми стенами
Возвышался страшный дворец!
Голод был на ее столе,
Ножом ее была Жадность, слуга — Лежебокой.
Жестокие Страдания были ее праздником,
А гости были украшены белыми костями.
Чума и Голод пели руны
Под музыку Отчаяния.
Всегда будут править в чертоге Хель
Нищета и Боль!

Дж. Джонс. Вальхалла

У богини было много палат для гостей, которые приходили к ней каждый день, так как принимала она не только лжесвидетелей и преступников, но и тех, которым не досталось смерти в бою. В царство ее также попадали и те, кто умер от старости или от болезни, — такая смерть презрительно называлась «соломенная смерть», так как постели в то время были преимущественно из соломы.

Закаленные холодом,

Бурями и трудом,
Они страшились лишь смерти не на поле боя.

Томсон

Представления о загробной жизни

Несмотря на то что невиновные получали у Хель ласковый приют и пребывали в состоянии мрачного блаженства, неудивительно, что жители Северной Европы съеживались от ужаса при одной только мысли о визите в ее унылое царство. Как мужчины предпочитали смертельно ранить себя копьем, броситься в пропасть или сгореть, так и женщины не страшились всего этого. Они бросались с горы или кидались на меч, который получали, выходя замуж. Они делали это ради того, чтобы быть сожженными рядом со своими возлюбленными, так чтобы их души, покинув тело, присоединились к любимому в светлом пристанище богов.

Еще более ужасные мучения, однако, ожидали тех, кто прожил нечестную или грешную жизнь: их души изгонялись в Настронд, на Берег Мертвых, где они должны были переходить через ледяные ядовитые потоки, проходить пещеру, свитую из извивающихся шипящих змей. После нестерпимых страданий души умерших попадали в кипящий котел Хвергелмир, где дракон Нидхёгг, на мгновение перестав грызть корень ясеня Иггдрасиля, набрасывался на кости умерших.

Видела дом,
далекий от солнца,
на Береге Мертвых,
дверью на север;
падаликапли
яда сквозь дымник,
из змей живых
сплетен этот дом.
Там она видела —
шли чрез потоки
поправшие клятвы,
убийцы подлые
и те, кто жен
чужих соблазняет;
Нидхёгг глодал там
трупы умерших,
терзал он мужей.

Старшая Эдда. Прорицание вёлъвы.

Перевод А. Корсуна

Чума и голод

Сама Хель время от времени покидала свои страшные чертоги и объезжала землю на своем трехногом белом коне, а во времена чумы или голода, если части населения края удавалось выжить, она, по преданиям, брала грабли. Когда же целые деревни и провинции пустели, как было во времена знаменитой эпидемии Черной смерти, говорили, что она побывала здесь с метлой.

Северные народы верили, что душам умерших иногда позволялось вновь посетить землю и явиться своим родственникам, чье горе или радость преследовали их даже после смерти. Об этом повествуется в старинной датской балладе об Агире и Эльзе, в которой говорится, как умерший просит свою возлюбленную улыбаться, чтобы его могила была усыпана розами вместо спекшейся крови, в которую превратятся ее слезы.

Послушай теперь, мой повелитель Агир!
Мой жених, хочу я знать,
Как ты там,
В этом одиноком месте, в своей могиле.

Каждый раз, когда ты радуешься

И душа твоя веселится,
Могила моя усыпана
Лепестками роз.

Каждый раз, возлюбленная,

Что ты скорбишь и роняешь соленые слезы,
Могила моя
Наполняется черной ужасной кровью.

Г. Лонгфелло

Глава 20 ЭГИР

Бог моря