Мифы северных народов России

В историко-культурных исследованиях XIX — начала XX века была распространена теория эвгемеризма. Она предполагала, что загадочные народы, странные и волшебные существа — это результат мифологизации древними людьми реально существовавших соседних народов. В соответствии с теорией эвгемеризма, сихиртя — это усть-полуйцы, мифологизированные предками ненцев. А чудь — финно-угорское племя, воспринятое как волшебный народ пришедшими в эти земли славянами. Европейские фейри, в свою очередь, — это доиндоевропейское население Европы, отчасти вытесненное и уничтоженное, отчасти ассимилированное, память о котором осталась только в мифологии, топонимике, археологии и, возможно, в ДНК. В наши дни эта теория существует в виде криптоэтнологии — квазинаучных попыток найти «реальные корни» мифологии (подобно криптозоологии, ищущей реликтовых гоминид). Иногда криптоэтнологические концепции используются в политических целях для обоснования «исторических» прав на ту или иную территорию.

Конечно, неверно считать всех волшебных существ, духов, персонажей мифов и сказок отголосками древней этнической карты — многие из них «возникли» иными путями. Но определенно можно утверждать: иные народы, даже соседние, действительно воспринимались в древности (да и в наши дни тоже) как не вполне люди, как странные существа — иначе говоря, мифологизировались, причем, как правило, в негативном ключе: демонизировались.

Нганасанское предание

Рассказчик: Лонтерю Порбин из рода Нинонгде, Таймыр, 1935 год

Один раз сидит так девка в чуме. Вечер наступил, уже стемнело, как услышала она шаги… «Ну, — думает, — братья пришли».

Распахнулась дверь чума, вошел с шумом большой человек. Посмотрела на него девка и обмерла. Не брат стоит перед ней, а дикий человек Чинчир с разрисованной рожей.

Стал что-то говорить татуированный по-своему. Девка ничего не понимает, только дрожит вся со страху. Оглядел Чинчир чум. Видит, нет больше дома никого. Схватил девку в охапку и унес с собой [63, с. 49–50].

В этом историческом предании говорится о том, как девушку украл эвенк: нганасаны называли эвенков хоро-сочэма, «писаные рожи» или «шитолицые», — за обычай татуировать лица. Однако если читатель этого не знает, он вполне может принять «дикого человека с разрисованной рожей» за великана-людоеда, лесного человека или даже демона болезни.

В своих исторических преданиях нганасаны (как и любой другой народ) предстают в роли жертв нападений воинственных соседей — одя (эвенков) и юраков (ненцев). Если и нападают сами, то только в ответ. Соседи описываются как злобные захватчики с нечеловеческими чертами. Так, у одного из противников-эвенков, которого герой никак не мог убить, оказывается два сердца: «…одно обыкновенное, хорошее, а другое мохнатое, обросшее шерстью. <…> Мне отец говорил, что у худых людей два сердца — одно доброе, другое худое, которое зовет людей убивать» [63, с. 42]. Также в мифологических сказаниях два сердца — или вообще нет сердца — у великанов-людоедов.

В преданиях и песнях ненцев мы встречаем тунго, или тунгу, — великанов-людоедов, не имеющих сердца. Они обитают на втором подземном ярусе, но часто выходят на поверхность земли. Иногда они крадут ненецких женщин, иногда их самих берут в плен ненэй ненэче, «настоящие люди» — всё как и во взаимоотношениях с соседними народами. Вероятно, чудовища тунгу — это и есть демонизированные ненцами их соседи тунгусы (эвенки) [13, с. 423]. Есть в ненецких преданиях и колдуны-тавы (от «тавги» — нганасаны), и злодеи-манту (манто, манту — энцы). Это не злые духи, а физические существа — их можно убить, хотя это и нелегко. Но это и не вполне люди, хотя и внешне, и по образу жизни они похожи на «настоящих людей».

Если же речь идет не о соседних народах, а о пришельцах издалека — например, о русских, — то тут мнения расходятся. Иногда их также считают одним из человеческих племен (как в нганасанском мифе, где Земля-мать родила основателей семи народов, один из которых лёса — русский). Иногда их считают демонами, злыми духами. В ненецких преданиях русских называют Нга таты ню, то есть детьми Нга, владыки Нижнего мира, от младшей жены.