Мифы Великой Отечественной (сборник)

На Бельбеке немец-переводчик объявил, чтобы комиссары и политруки вышли в указанное место. Затем вызвали командиров. А в это время предатели из крымских татар ходили между пленными и выискивали названных людей. Если кого находили, то сразу уводили и еще человек 15–20, рядом лежавших».

Как там уверял нас отставной генерал-фельдмаршал? «Мое мнение разделялось почти во всех соединениях сухо путных сил. Ив 11-й армии приказ о комиссарах не выполнялся».

А у поворота от Казачьей бухты на 35-ю батарею ныне поставлен памятник. С надписью на двух языках – русским и немцам, погибшим здесь в 1942-м и в 1944-м.

Тем, кто был здесь расстрелян, и тем, кто расстреливал…

На Гамбургском процессе, начавшемся 24 августа 1949 г., бывший генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн был обвинен в военных преступлениях по 17 пунктам. Поскольку большинство военной карьеры Манштейна прошло на Востоке, у обвинения не оказалось достаточно материала о деятельности Вермахта на территории. Почему не были привлечены консультанты из Советского Союза – в общем, понятно, но странно, что при этом не использовались даже материалы Нюрнбергского процесса. Возможно, суду заранее было дано указание не подводить Манштейна под виселицу – тем более что главным адвокатом был доктор Паджет, один из видных деятелей правящей партии лейбористов, впоследствии получивший от королевы титул лорда.

Защите удалось отвести общие обвинения – выполнение «приказа о комиссарах» и приказа об особой подсудности в зоне «Барбаросса», участии в истреблении евреев «айнзатцгруппами» и в соучастии при угоне людей в Германию. Но в итоге Манштейна все-таки удалось обвинить в «умышленном и неосторожном» попустительстве уничтожению евреев в зоне его ответственности.

Из воспоминаний P.C. Ивановой-Холодняк: «На выходе на берег в Херсонесской бухте вокруг стояли немецкие автоматчики, некоторые немцы были с фотоаппаратами и фотографировали нас. Всех обыскали и забрали ценные вещи. Приказали, где сесть мужчинам и женщинам. Выходили долго. Подошел немецкий офицер с переводчиком и приказал: «Комиссарам, командирам, юдам встать!» Сначала никто не поднимался, потом, после третьего раза, поднялся один, потом другой, а потом поднялись вдруг все. Немец разругался и ушел».

Конкретные обвинения защите также опровергнуть не удалось. Генерал-фельдмаршал был осужден: За жестокое обращение с военнопленными в его армии, «вследствие чего многие пленные умерли или были застрелены либо переданы службам безопасности иССи ими убиты».

За санкционирование использования военнопленных на запрещенных и опасных работах. Защита квалифицировала это как «использование военнопленных для саперных работ» – фактически это было разминирование с помощью военнопленных. Адвокаты попытались доказать, что «на территории, занятой фельдмаршалом, на них назначались только добровольцы либо люди, знавшие саперное дело, а также те, кто был знаком с использованием миноискателей»[228], – но доказательства выглядели столь смехотворно, что даже благожелательный к фельдмаршалу суд в них не поверил. Как подобное выглядело на практике, описал в своих воспоминаниях старшина 2-й статьи H.H. Алексеенко из 279-го отдельного батальона связи 109-й стрелковой дивизии, который в числе двухсот военнопленных был взят на разминирование в районе Мекензиевых гор.

«После такого разминирования, когда шеренга по сто человек с расстоянием между человеком в 1 или I,5 метра с палками-щупами в руках шла по минному полю, а сзади вторая такая шеренга, то в живых оставалось человек 16. Получивших ранения при взрыве мин пристреливали».