Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2

Немалую роль в ее отношении к Генриху (особенно в последнее время) играла обыкновенная ревность: она с детства мечтала о сестре или брате, но, как только обрела сестру, ее захотели похитить. Генрих же, точно издеваясь, сразу заявил, что, как только Марте сделают операцию, они отсюда уедут. Нужда держаться ближе к клинике отпадет, а ему и его семье в этой «дыре» не место. Так прямо и сказал.

Конечно же, Оксана понимала, что у Кати должна быть личная жизнь, семья, любимый человек рядом, а главное — она должна быть счастлива. Но не с Генрихом. Он не умеет любить, жизнь с ним не принесет ей счастья. И к Кате у него самое что ни есть маниакальное чувство собственника: сколько раз отказывала, сколько раз говорила, что не любит, а он не отступал. Словно поставил цель и ждал удобного момента. Дождался…

«Любой другой задумался бы, остановился. А этот нет. И ведь прекрасно знает, что Катя выходит за него замуж по необходимости. Любящий человек помог бы в такой ситуации, не требуя ничего взамен! Прости, сестренка, что я ничем не смогла тебе помочь», — горевала Оксана, размышляя о ситуации Кати.

Никто не одолжит ей такую сумму: ни банк, ни Роберт. Ему ведь еще приходится содержать Оксану с детьми, помогать детям от первого брака. И родители помочь не могут: Александр Ильич — пенсионер, мама тоже на пенсии. Это еще хорошо, что ей предложили подработку в медцентре, что есть маленькая квартира в Минске, которую сдают. Хоть какой-то дополнительный доход! Во всяком случае на жизнь и на подарки дочерям и внукам хватало.

Проводив чету потенциальных заказчиков, Оксана принялась за уборку: пропылесосила, подтерла следы обуви на плитке, поменяла в гостевом санузле полотенца, выставила новый рулон туалетной бумаги и заторопилась к выходу. Времени почти не оставалось, через час ей кровь из носу надо быть в офисе.

Каково же было ее удивление, когда на парковке у Катиного дома она издалека заметила БМВ Генриха!

«Знала бы, что он появится дома, никуда не поехала бы! — подумала она с досадой. — Уж цветы должен додуматься полить. Хотя… Ладно, придется зайти, поздороваться. Какой-никакой, а будущий родственник».

Припарковавшись у въезда во дворик, она выпорхнула из машины, подбежала к двери и, подумав, позвонила в домофон. Могла бы и сама открыть (код был ей известен), но следовало уважить хозяина. Дверь долго не открывали. Пришлось позвонить снова. Наконец в проеме показался растрепанный и встревоженный Генрих.

— О, привет! Извини, я тут разоспался, — в наброшенном домашнем халате он вышел из дома на крыльцо и тут же захлопнул за спиной дверь. — А ты чего здесь?

— Цветы заехала полить, — пояснила Оксана: странно, что Генрих не приглашает войти в дом. Да и вид у него отнюдь не заспанный, скорее, наоборот: покраснел, точно после активной физической нагрузки, еще не отдышался. — Привет!

— А, цветы! Так я уже полил. Еще вчера. Выходной образовался, вот и приехал домой.

— Мог бы сообщить…

— Я Кате еще вчера писал. Разве вы не на связи? — уточнил он, понимая, что его вопрос не мог не уколоть Оксану.

При любой возможности он давал понять, что они с Катей вполне могут обойтись без помощи так называемой сестры.

«В том-то и дело, что постоянно на связи! Вот только не о тебе говорим, — раздраженно подумала она. — Жаль, что накануне вечером не удалось пообщаться: знала бы, что ты приехал, ноги моей здесь не было бы! Велика радость с тобой видеться!»

— Не получилось вчера поговорить, встреча у Кати была важная, — в свою очередь парировала Оксана, прекрасно зная, как Генрих относится к их секретам. — В дом не пригласишь?

— Понимаешь, проспал, а теперь срочно надо мчаться на работу, — он многозначительно посмотрел на часы на руке. — Уже должен был выехать. Хорошо, что разбудила… Извини, но в другой раз.

— Ну, ладно, — пожала она плечами. — Я тоже опаздываю. До встречи!

Сев в машину, Оксана завела двигатель, развернулась, но, доехав до ближайшего перекрестка, притормозила: поведение Генриха не просто насторожило, а вызвало подозрение. Повернув налево, она объехала квартал частного сектора и припарковалась за развилкой, но уже с другой стороны от дома. Дальше шли тупиковые улочки, и, как правило, сюда заезжали только жильцы. Хорошо ориентируясь в поселке, она покинула авто и направилась к следующей улочке, откуда можно было подойти к дому с тыла. Для этого требовалось пересечь соседний участок, и это могло быть чревато последствиями — частная собственность. Но другого варианта остаться незамеченной не было, и пришлось рисковать.

Убедившись, что на участке нет машин, а значит, хозяева в отъезде, Оксана бегом пересекла территорию — благо ни ворот, ни заборов в Германии в большинстве случаев нет, отключила звук в телефоне и затаилась за крохотным сарайчиком. Выход из дома Кати и площадка для машин были прямо за ним. Ждать пришлось недолго: вскоре послышались приглушенные голоса.

— …Черт ее подери: и зачем приперлась?! Цветы захотела полить!.. Так я ей и поверил… — злился Генрих. — Все утро испортила!