Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной

Я же записал в дневнике 27 апреля 1982 года:

Прибыли в Пекин 16 апреля. Выходим на привокзальную площадь. Она просторна, чиста, красива. Оглядываемся на здание вокзала – оно тоже выглядит весьма достойно. Пока идет перегрузка вещей в машину, вокруг собирается огромная толпа зевак. Им интересно, что мы грузим, интересны и мы сами, «заморские черти».

Еще одна дневниковая запись, от 28 апреля 1982 года:

…Вернусь, однако, к теме нашего прибытия. Посольство расположено в конце недлинной и узкой улочки, которая в «культурную революцию» носила имя антиревизионистской, а сейчас называется сверхдлинно, шестью или семью иероглифами. Кажется, так: «Дунчжимын бэйчжунцзе», т. е. «ворота, смотрящие на восток, северная центральная улица».

Улочка упирается в ворота посольства. У них стоят два китайских солдата. За воротами большая клумба, а затем само здание стиля 1950-х годов с куполом, над которым вьется советский флаг. Впечатление солидное. Но особенно поразила территория: прямо санаторий «Сочи». Целый лес, цветы, пруды, спортплощадки, бассейн, клуб, летний кинозал; наряду с нашими жилыми домами (стандартными) ажурные китайские фанзы, беседки.

В одной из фанз нас и поселили. В ней обычно останавливаются высокие гости. Мы прожили несколько дней, пока приводили в порядок нашу квартиру в обычном доме.

Городок достался дипломатам по наследству от Русской духовной (православной) миссии. Советское правительство, попросту говоря, отняло собственность у церкви. А до этого наше посольство размещалось в дипломатическом квартале, рядом с центральной площадью Пекина Тяньаньмэнь.

Освоившись в Пекине, по вечерам мы наведывались в этот квартал. Он контрастировал с остальным городом. Там было непривычно безлюдно, тихо, спокойно. Улицы украшали могучие ветвистые деревья, за ними виднелись массивные европейские особняки с колоннами, каменными львами, лепниной на стенах. В старом дипломатическом квартале нас неизменно охватывала ностальгия – по навсегда ушедшему прошлому, по Москве, дому, европейскому образу жизни.

Мы заглядывали в щели в высокой каменной стене, за которой когда-то располагалось отечественное посольство. Часть помещений теперь занимали Генеральная прокуратура и Верховный суд КНР, красивая фанза с изогнутыми крышами использовалась в качестве овощного магазина. Остальные постройки были отданы под жилье. Находились они в плачевном состоянии: какие-то измочаленные, грязные, пыльные, в подтеках, саже, трещинах. Смотришь, и создается впечатление, что здания вот-вот рухнут, как карточные домики. Ветераны, когда-то трудившиеся в этом посольстве, причитали: «Как же могли китайцы довести все до такого ужасного состояния?!».

В переулке, примыкающем к старому посольству с запада, на стене сохранилась табличка на английском «Переулок территории Посольства СССР». Ниже висела аналогичная табличка по-китайски, но иероглифы «СССР» были на ней затерты. Мы спрашивали охранников у ворот: «Что здесь размещалось в прошлом?». Они неизменно (видимо, по инструкции) отвечали: «Не знаем!».

В новом посольстве СССР тоже не все было в порядке. Когда мы впервые вступили ногой в нашу посольскую квартиру, то ужаснулись. Не квартира, а бомжатник, грязная, с истерзанным оборудованием, полуразвалившейся допотопной мебелью. Скрипучий паркет, покрытый лаком, смешавшимся с песком и ракушками. Асфальт, а не паркет. Стены в разводах грязи, заплесневелое зеркало. С перекошенными рамами неоткрывающиеся окна. Свисающие с петель двери. Разбитый кафель на стенах ванной комнаты, туалета и кухни, примитивная сантехника, покрытая черно-ржавым налетом.