Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 6. Часть 8. Под другими знаменами. Часть 9. На кругосветной орбите

Получив в конце концов школьную рекомендацию в МГИМО, мы выпили киндзмараули. Вино оказалось прокисшим. До сих пор с подозрением относимся к этой марке (тем более что и в дальнейшем с киндзмараули имели место казусы). Ну а в случаях, когда у близких нарастали подлинные трудности, Натуля неизменно повторяла слова из своего письма родителям из КНР от 3 ноября 1983 года: «Вы уж постарайтесь, мои родные, не очень расстраиваться. Радоваться радостному и приятному, положительному и спокойно реагировать на все печальное».

Продолжали встречаться мы и со старыми друзьями. Мой дневник пестрит записями типа следующей:

13 мая 1991 года

10 мая остались дома: накануне кутили с Торкуновыми до 3 ч ночи, умотались, к тому же резко похолодало, чуть ли не до нуля. Приехала Таня Иванченко. Болтали и смотрели ее пленку о поездке в Японию.

Особое удовлетворение доставляло нам общение друг с другом. Наша маленькая, из двух всего лишь человек, семья жила очень дружно. Главным удовольствием, даже наслаждением, было для каждого из нас сделать друг другу приятное. Наши доходы были мизерными, приходилось постоянно считать каждую копейку и изыскивать источники дополнительных заработков, но мы не тужили, радовались, что мы вместе, что нам так хорошо. В будние дни я раньше Натули уходил на работу, и она обязательно смотрела мне вслед в окно. Идя, я по несколько раз оборачивался, и мы посылали взаимные воздушные поцелуи. Я и сейчас, выйдя из дома, смотрю на балкон нынешней квартиры, словно надеюсь увидеть там любимый образ моей женушки. Увы…

Оставаясь в библиотечные дни (два раза в неделю) дома, Наташенька готовила – сохранились сотни рукописных рецептов ее замечательных деликатесов. Шила, стирала, убирала. Изучала лекарственные препараты – склонность к медицинским делам передалась Натуле по наследству. А еще бегала по магазинам в поисках пропитания и каких-то обновок мне. И когда Наташе удавалось «ухватить» (как любила она выражаться) что-нибудь дефицитное (туфли, рубашку, носки), женушка по-детски радовалась и гордилась, что одевает меня как следует!

По вечерам мы сидели дома – беседовали, смотрели телевизор, сочиняли статьи, писали книги, составляли планы на день, месяц, год. Готовились к приему гостей и, когда те приходили к нам, щедро их угощали. По выходным ездили на своей машине или на электричке на дачу.

Привожу некоторые выдержки из дневника, иллюстрирующие эту сторону нашей жизни в первой половине 1991 года.

9 мая 1991 года

Моя базовая зарплата 600 руб., но это пока, вот-вот поднимут до 750 (решение уже есть). Плюс 50 руб. за язык, 70 руб. за ранг, 125 руб. за преподавание. Итого по новой шкале будет около 1 тыс. руб., а может быть, и больше. При нынешней системе цен, однако, это крохи. Цены просто убийственные, баснословные. Пучок плохой редиски – 2 руб., 300 грамм колбасы – 18 руб. Обед в ДА: котлета, напиток, 2 кусочка хлеба – 1.80. То есть в 3–4, а то и в 5 раз все дороже, чем было прежде, до 2 апреля.

13 мая 1991 года

11 мая были в Троицкой. Потеплело, солнышко. И там никого нет. Чудесно провели время. Отдохнули.

18 мая 1991 года

Весь день просидели вдвоем дома. Сделали статью для «Нового времени» о визите Цзян Цзэминя по заказу А. Чудодеева, который сослался на начальство. Выходили лишь в магазин за овощами. Купили немного барахла – третьесортных лука, редиски, картошки и оставили почти 100 рублей.

21 мая 1991 года

В воскресенье пригнал машину из ремонта и мы отправились в Троицкую. Там хорошо – тишина, чистый воздух, зелень. Приезжаю за город и валюсь спать от переизбытка кислорода.