«МиГ» — перехватчик. Чужие крылья

— Ну и отлично, — сказал комиссар. — Нам назначили перелет после обеда. Так что, товарищ Саблин, облетайте свой «МиГ» заранее, чтобы потом чего не случилось.

Солнце уже показалось над степью, когда Виктор наконец поднялся в небо. Сперва пришлось долго ждать бензозаправщик, после ремонта его машину никто не заправлял. Потом ждал, пока взлетит пара «ишачков». Наконец, увидев со старта зеленую ракету, плавно толкнул сектор газа вперед. Мотор заревел, самолет завибрировал и начал постепенно разгоняться, подпрыгивая на неровностях, и вскоре взмыл в небо. Виктор был счастлив, за эти дни он соскучился по полетам, по небу, и теперь каждая секунда в вышине доставляла ему буквально физическую радость.

Он сделал два круга над аэродромом и, видя, что все нормально, решил слетать на пилотаж. Пробив тонкую облачность, он оказался в чудесном краю, где ярко голубело небо, а облака покрывали землю ослепительно-белым ковром. Разогнавшись, он ушел на петлю, в верхней точке полубочкой переведя ее в горизонт, тут же сорвал машину в штопор. Выведя истребитель над самыми облаками, он закрутил пилотаж, выжимая из машины все, что умел. Мотор ревел на максимальных оборотах, давила перегрузка, а он плясал на своем самолете бешеный танец дикого животного. Это было счастье, это был полет.

Внезапно в наушниках раздался треск, и послышался встревоженный голос Вахтанга:

— Витя, Витя, ты живой, Витя… Сзады, сзады, да отвэрни же ты, — внезапно закричал он, и эфир заполнили непонятные грузинские ругательства.

Виктор машинально дал ногу и резко отработал ручкой, однако сзади никого не оказалось. Он беспокойно озирался в кабине, но небо было чистое, никакие «мессера» на него не падали. Эфир был забит матюгами Вахтанга, и ответить, что у него все нормально, Виктор не мог.

Он начал снижаться к аэродрому, прикидывая, что же могло случиться. Голос Вахтанга внезапно пропал из эфира, и вместо него он услышал запыхавшегося Зайцева:

— Саблин, Саблин, вы меня слышите? Саблин!

— Слышу нормально, у меня все в порядке, — ответил недоумевающий Виктор.

— Над аэродромом «мессеры», пара. Немедленно подходите, поможете.

— Принял, где они, высота?

— Черт, — внезапно закричал комиссар, — что же он делает? Черт. Не ходи за ним, не ходи, — кричал он кому-то невидимому. — Черт! Все… Сбили.

— Да где они, где? — закричал Виктор. — Отвечайте.

— Над северной конечностью аэродрома, — глухим голосом ответил комиссар, — высота метров восемьсот, начинают разворачиваться.

Виктор в разрыве облаков увидел внизу деревню и, сориентировавшись, бросил истребитель в пике. Он немного ошибся, вынырнув из облаков в стороне от того места, куда планировал, но это уже не играло большой роли. Внизу, на фоне черно-белой, с редкими остатками снега землей, он увидел два знакомых хищных силуэта. Они закончили разворот и теперь начинали разгоняться вниз, видимо, собираясь проштурмовать аэродром. Позиция для атаки была почти идеальная, враги были ниже его и с меньшей скоростью. Он бросился на «мессеров», решив атаковать ведомого — это было проще и безопасней, беспокоясь только, чтобы самолет не рассыпался от такой скорости. Дистанция сокращалась, враги стремительно увеличивались в прицеле. Виктор уже вот-вот собирался открыть огонь, как атакуемый им самолет внезапно начал делать маневр, переходя на другую сторону от своего ведущего и ломая Виктору всю атаку. Он резко довернул, буквально чувствуя, как стонет от перегрузок его истребитель, загнал открывшийся самолет ведущего немца в прицел и зажал гашетки. Трасса уткнулась в фашистский истребитель, и он увидел, как у того по фюзеляжу пробежали вспышки разрывов крупнокалиберных пуль. Немец резко задрал нос, и Виктор, избегая столкновения, потянул ручку вверх и в сторону. Перегрузка навалилась страшной тяжестью, закрывая глаза, сдавила грудь. Под самыми облаками он резко развернулся, услышав по радио захлебывающийся голос комиссара:

— Молодец, Витя, молодец. Дымит, гад.