«МиГ» — перехватчик. Чужие крылья

Ниже его и в стороне свечой, оставляя за собой сильный серый шлейф, в небо поднимался «мессер». Он все замедлялся, а потом резко сорвался в штопор, оставляя за собой дымную спираль, закувыркался к земле. Второй «мессер» был ниже и заходил в атаку на Виктора, атакуя в лоб. Виктор бросил свой «МиГ» ему навстречу и, видя, что «мессер» упрямо идет на него, дал своему самолету небольшой крен, отжал ручку от себя, насилуя двигатель, и дал ногу. Ходить с врагом в лобовые атаки он не собирался. Дымные трассы немца замелькали в стороне и выше, а Виктор боевым разворотом попытался зайти ему в хвост. «Мессер» подставлять свой хвост не пожелал, и они закрутились в хороводе, стараясь перекрутить противника. Держался враг хорошо, упорно. Виктор весь взмок от напряжения, с оконцовок крыльев срывались белые жгуты воздуха, но вскоре мало-помалу он стал одолевать. «Еще пару петель, — подумал Виктор, — и я его расстреляю». Но этим мечтаниям не суждено было сбыться, «мессер» резко рванул в сторону и на бреющем, словно распластавшись по земле, принялся удирать. Виктор гнал его пару минут, но «мессер» был немного быстрее, его самолет начал постепенно уменьшаться в размерах.

Виктор отвернул и полетел к аэродрому. Гоняться за «мессером», без шансов догнать, не входило в его планы. Немец, видя, что его не преследуют, плавно набрал высоту и скрылся в облаках.

Над аэродромом поднимался черный дым горящего самолета, неподалеку в поле лежали битый «Мессершмитт» и севший на брюхо «ишак». Туда от аэродрома уже бежали люди, и Виктор увидел, что пилот «ишака» жив и ходит вокруг своего самолета, рассматривая повреждения. Над всем этим безобразием уже набирала высоту тройка «ишачков».

Из кабины Виктор вылез мокрый, словно после душа, ноги немного подрагивали, он еще толком не пришел в себя, охваченный азартом и возбуждением боя. Подскочил Шаховцев, хлопнул его по плечу так, что Виктор слегка присел и сграбастал его в объятия. Подбежали техники и летчики и бросились его качать.

— Да вы что, братцы? — пытался отбиться Виктор, но безуспешно. Десяток сильных рук подбрасывали его вверх снова и снова…

Через два часа им дали команду на перелет. Виктор бросил прощальный взгляд на проплывающие под крылом крыши приютившей их деревеньки и тающий позади аэродром. Было немного грустно, очень много случилось здесь за эти месяцы. Радость первых побед, потери друзей и горечь поражений, все это переплелось и связалось с маленькой, затерянной в степи деревенькой.

Аэродром Шахта № 6 встретил их низкой облачностью и сильным боковым ветром. Взлетная полоса аэродрома была узкая, окруженная сугробами, и ошибка при сносе могла стоить поврежденного самолета, а то и жизни. Садились с большой опаской, Вахтанг из-за неправильного расчета заходил на посадку трижды, но справились, благополучно посадив машины на незнакомое поле. Комиссар ушел на КП, утрясать формальности по передаче самолетов, остальные остались у самолетов, осматриваясь. К ним подошли четверо «местных» летчиков, завязали обычные разговоры: про общих знакомых, про полеты. Шишкин, видимо, решив покрасоваться, словно спасаясь от жары, несмотря на продувающий ветер, распахнул комбинезон, демонстрируя всем орден. Один из подошедших, высокий капитан, со смуглым, окаймленным бакенбардами лицом, усмехнулся и распахнул свой. На гимнастерке у него сияли золотом и эмалью ордена Ленина и Красного Знамени. Игорь стремительно покраснел и под смешки летчиков застегнулся.

— А скажите, — спросил Виктор капитана, — Покрышкин, он у вас в полку летает?

— Да, есть такой, — улыбнулся тот, — а что?

— Да я слышал, он ас известный, очень много немцев сбил, хотел посмотреть…

— А Сашка-то у нас фронтовая знаменитость, оказывается, — засмеялся капитан. — Сбитые у него есть, — он прищурился, вспоминая, — два или три. Я точно не помню. Это подходит под очень много? — улыбнулся он. — Но летчик хороший, это да.

— Блин, — растерянно пробормотал Виктор, — наверное, это другой Покрышкин.

— Может, и другой, — легко согласился тот, — сам-то, сержант, хоть одного сбил?

— Да у меня уже пятеро, — невольно распрямив плечи, гордо ответил Виктор, — крайнего сегодня утром, прямо над аэродромом, завалил.

— Да ты силен, — усмехнулся капитан, но в голосе скользили уважительные нотки. — Переходи к нам, в гвардию. Нам как раз такие бойцы нужны.

Летчики засмеялись, и разговор плавно перескочил на другое, а Виктор стоял и размышлял о своем. Он читал мемуары Покрышкина и хорошо помнил, что у того к концу сорок первого года было около десятка сбитых. Его даже на Героя представляли, но не срослось. А здесь сбитых всего три или даже два. Ведь не будет же капитан ему врать? Зачем? Эти мелкие отличия наваливались друг на друга, их становилось все больше, и они постепенно разрушали привычную мозаику известной одному Виктору картины былой войны. А значит, это не его история. Скорее всего, это история другого мира. Пусть и очень похожего, но все-таки другого…