«МиГ» — перехватчик. Чужие крылья

Вот, казалось бы, простой вылет на разведку. Слетать на место, посмотреть, что да как, вернуться и доложить командованию о результатах. Насквозь знакомая процедура, Виктор таких сделал уже пару десятков, можно сказать, текущее мероприятие, по этому маршруту он летал уже не раз, изучил его вдоль и поперек. Однако сегодня все необычно, от волнения потеют ладони, мысли скачут с одного на другое испуганным табуном. Сегодня придется лететь одному, без комэска — ведущего. Лететь не хотелось. С комэском он прямо сейчас готов хоть куда. А без него почему-то боязно, неизвестность пугала, вызывая волнение. Поэтому Виктор до последнего оттягивал момент полета. Сперва тщательно, до тошноты изучил маршрут на карте. Затем медленно, похоронным шагом шел на стоянку, долго и тщательно осматривал самолет, мелкими придирками доведя Палыча до тихого бешенства. Наконец оттягивать неприятную процедуру стало некуда. Самолет, рыча прогретым мотором, стоял в самом начале полосы, контрольные приборы показывали, что все в порядке. Ракета с КП, разрешающая взлет, давно прогорела. Виктор обреченно вздохнул и медленно двинул сектор газа от себя…

В небе волнение прошло. В небе волноваться некогда, в небе летчик занят делом, полет отвлекает от глупых мыслей. За линией фронта Виктор снизился, внимательно осматривая землю, чернеющие линии дорог. Впрочем, разведывать было особо нечего, грунтовые дороги днем оттаивали, и автотранспорт по ним проходил с трудом. Все, и наши, и немцы, старались передвигаться по ночам. Только несколько подвод медленно брели по раскисшему чернозему, да у Анастасиевки неподвижно застыл посередине дороги одинокий грузовик. Воздушная разведка оказалась очень сложной работой, заставляя уделять повышенное внимание на все. Постоянный контроль за воздухом, чтобы не оказаться жертвой немецкого аса, контроль за приборами, контроль наземных целей. В начале, увлекаясь, осматривая пустынные, отчетливо чернеющие на фоне заснеженных полей дороги, он забывал следить за небом, затем спохватывался, начинал судорожно озираться, высматривая темные точки вражеских самолетов. При этом он забывал про дорогу, а один раз даже пролетел над небольшим хуторком, даже толком и не глянув в его сторону. Однако под конец полета Виктор научился правильно распределять внимание, лететь стало легче.

Как оказалось, самое сложное в этом полете было не проведение разведки, а сесть на собственном аэродроме. Он тоже раскис, только узкая и короткая полоса стараниями БАО еще годилась для взлета и посадки. Тут уж Виктору пришлось попотеть, он сумел сесть только с третьего захода. Очень уж велика была цена ошибки — можно было зарыться колесами в раскисший грунт с неизбежным капотированием. Однако обошлось, и вот уже самолет под шипение тормозной системы катится по неровному аэродрому, быстро гася скорость. Очередной боевой вылет закончен.

Он выкарабкался из кабины, подмигнул все еще надутому от обиды Палычу, увидев подходящего комэска, начал было рапортовать. Шубин не дослушал, пожал руку, сказав только:

— Сам вижу, что нормально, — и даже помог снять парашют. Потом отступил на шаг назад и, осмотрев Саблина с головы до ног, насмешливо протянул: — Ну вот, можно сказать, что ты лишился девственности. Давно пора было.

Пока Виктор ошалело хлопал глазами, придумывая ответ, комэск уже доставал очередную папиросу.

— Дмитрий Михайлович, а вы же раньше столько не курили, — брякнул он первое, что пришло в голову.

— Да я с вами скоро и пить начну, — Шубин ухмыльнулся, показывая неровные желтые зубы. — Кого угодно до ручки доведете. МЗА, тута, не работала?

— Нет, все чисто. Вообще все чисто, четыре подводы двигались в сторону Латоново и грузовик стоял, видимо, неисправный. В деревнях пусто, даже людей не видно.

— Ну и хорошо, так в рапорте и напишешь. Смотри тута, запоминай маршрут, что где, что изменилось. Ты разведчик, ты должен тута не только смотреть, но и видеть. Вот случай был, часто летал над деревенькой одной, потом вижу, у хаты три стога сена появилось. Откуда, спрашивается, в октябре, в прифронтовой зоне колхозник столько сена возьмет? Как дал тута РС, а там танкетка замаскированная. Мотай на ус. Тебе скоро самому пилотов в бой водить. Чего тута вытаращился? Думаешь, я вечный? Вы с Шишкиным себя неплохо показали, хорошо деретесь. Да и других все равно нет, — он печально усмехнулся. Усмешка у командира вышла кривой, больше похожей на оскал. — Других нет, — печально повторил он. — Вас тута с Шишкиным назначают командирами звеньев, временно, конечно. Что-то ты, Витя, сегодня туповат. Хватит глазами хлопать и рот закрой. Вы воробьи уже стреляные, крови нюхнули, вот и будете командовать. Напихают нам с училищ желторотых, — комэск зло сплюнул. — Ладно тута, об этом молчи пока. Иди, рапорт пиши.