Миг власти московского князя

Они пробирались сквозь толпу, которая чем ближе слышался хохот, тем становилась все плотнее. Теперь Илья был впереди и тянул за руку сестру, но она хоро­шо помнила наставления отца и ни на миг не выпуска­ла детской горячей ладони. Наконец они с братом уперлись в живую стену, из-за которой были слышны и звуки рожка, и даже ворчание медведя. Самого зве­ря, как они ни старались, увидеть им не удавалось. Илья безуспешно пытался протиснуться ближе к кру­гу, по которому водили медведя, Марья пару раз подпрыгнула, но за головами так ничего и не увидела. Когда они, кажется, совсем потеряли надежду, поняв, что все их попытки тщетны, и угрюмо переглянулись, в этот самый момент живая стена со смехом и криками заколыхалась, быстро расступилась, а потом снова сомк­нулась. Брат с сестрой, словно щепки, подхваченные человеческой волной, были вынесены ею в круг и нео­жиданно для себя оказались в первом ряду, в несколь­ких саженях от медведя.

Здоровенный чернобородый мужик держал на це­пи медведя. Зверь, рыча, сильно мотал из стороны в сторону большой головой, пытаясь освободиться от широкого ошейника, плотно сжимавшего его шею. Рядом с мужиком он не казался ни огромным, ни да­же страшным.

С жалостью смотря на зверя, Илья соображал, хва­тило бы у него отваги справиться с ним, если бы косо­лапый встретился ему в лесной чаще. Подумав хоро­шенько, он решил, что наверняка справится, конечно, не теперь, а когда подрастет и будет ходить на ловы, как другие взрослые.

Снова весело заиграла дудочка. Приплясывая и смешно раздувая пунцовые щеки, двигался по кругу кривоногий мужичонка. Шапка его была слишком вы­сока и смешно раскачивалась в такт пляски. Большие красные птицы, вышитые по подолу чуть закрывав­шей колени широкой свиты, кажется, тоже плясали.

Плясун обошел почти полкруга, когда, повинуясь мужику, который потянул за цепь и ударом плети взбил снег совсем рядом с когтистыми лапами, медведь в очередной раз дернул головой, рыкнул беззлобно и встал на задние лапы. Толпа ахнула. Со всех сторон послышались восхищенные восклицания. Рожок заиг­рал быстрее, кривоногий мужичонка вертелся уже почти совсем рядом со зверем, который, словно немно­го подумав, стал едва заметно приседать, поднимая вверх то одну, то другую переднюю лапу.

Толпа восхищенно заулюлюкала. А медведь, по­чувствовав удар плети, встал на все четыре лапы, не­сколько раз подряд опустил свою большую лохматую голову в грязную снежную кашу.

— Смотри, смотри, кланяется, — понеслось со всех сторон.

— Ишь, каков черт! — захохотала статная румя­ная молодуха.

— Оно и видно, что черт! Бесовщина все это, — раз­дался рядом с Марией чей-то злобный голос, на кото­рый, кажется, никто не обратил внимания.

— Эка зверюга что выделывает, — радовался по-детски кто-то, стоящий в задних рядах.

— Бесовские игрища! Грех смотреть такое! — опять донесся злой голос.

— Так что ж ты смотришь? — ответили на это сразу несколько голосов.

— Вас, грешников, отворотить от греха хочу, — не унимался праведник.

— Разве веселье — грех? — бодро спросил молодой русобородый мужик и, не дождавшись ответа, в котором, кажется, он вовсе не нуждался, захохотал, показывая приятелю в сторону медведя: — Смотри-ка, Митрий, что выделывает! Вперевалку, точно как наш дед вышагивает!

— Вот–вот, вам бы всем только на бесовские игри­ща смотреть! Не отмолить вам греха! — продолжал буб­нить свое злой голос, но его заглушали громкий хохот и радостные выкрики.

Мария передернула плечами, словно ощутила не­приятный холод, который исходил от говорившего, но вскоре, охваченная всеобщим восторгом, забыла обо всем, всецело увлеченная зрелищем.

Илья смотрел на удивительного зверя, открыв рот. После того как медведь поднялся на задние лапы, став больше чем на голову выше чернобородого мужика, он уже не казался мальчику таким слабым и жалким, как прежде. Он вызвал теперь смешанное чувство вос­торга и страха, охватывавшее ребенка всякий раз, когда бабка рассказывала ему страшные сказки о лес­ных чудищах.

Откланявшись, зверь рванулся на другую сторону круга. Его рычащая, перевязанная кожаным ремнем морда потянулась к загомонившим в страхе людям. Ближние быстро отпрянули, вытолкнув вперед тех, кто стоял за ними, мужик тем временем привычным движением подтянул цепь, и медведь покорно вернул­ся в центр круга.

За шумом никто не заметил, как к толпе, гудящей словно потревоженный улей, подъехали несколько всадников, среди которых был и сам московский князь.

Заметив на противоположной стороне князя, воз­вышающегося над возбужденными людьми, несколько человек, поспешно стащив шапки, стали отвешивать поклоны, на это обратили внимание другие, завертели головами и, увидев московского правителя, тоже стали кланяться.

— Князь, князь, князь, — шелестела толпа.

— Князь, князь, — услышала Мария.

Сердце ее заколотилось, щеки покраснели. Она, подчиняясь всеобщему движению, повернула голову в ту сторону, куда смотрели все, и над толпой, быстро расступавшейся перед князем, давая ему возможность проехать, увидела весело улыбавшееся молодое лицо, которое вчера видела совсем рядом.