Миг власти московского князя

— Хоть доказательств пока и вправду нет, но на­верняка они будут, — уверенно ответил князь. — Мы с братом договорились, что он все силы приложит, чтоб, истину о смерти отца разузнать. А уж за наказанием для виновника дело не станет.

— Вот и ждать надобно, когда Александр Яросла­вич до дому приедет. Там видно будет, как действо­вать. А то, может, и не причастен вовсе Святослав к тем козням, а ты уж и меч свой навострил.

— Эх, Егор Тимофеевич, и рад был бы думать так, как ты, только вот не думается по–твоему. Потому и места себе не нахожу. Черные мысли ни на день не покидают, ни во сне, ни за трапезой не оставляют.

— Так что ж ты надумал?

— Уж и не знаю, говорить ли тебе, раз ты так на за­щиту супротивника моего встаешь. Ну да ладно. Когда‑нибудь открыться надобно, самому уж невмоготу думу эту думать, и советчик нужен, а если что наду­маю, так и помощники понадобятся. Так что слушай внимательно.

— Слушаю.

— Вести из стольного города разные приходят. Сам о том мне не раз уж говорил. Ума не приложу, ве­рить тем вестям или нет, но верить‑то больно хочется, что и в самом деле недоволен люд володимирский сво­им нынешним великим князем. Кто говорит, что побо­рами замучил, кто сетует, что умом не вышел и при этом дюже злопамятен и на расправу скор. Он и всегда таким был, а нынче правителем себя возомнил, так, видно, и вовсе удержу не стало. Бурлит понемногу сей котел, стольным градом прозывающийся, и что за по­хлебка там сварится, пока никому знать не суждено.

— Тебе из того котла похлебки захотелось отведать али сам вознамерился в костерок полешек подбросить, чтоб скорей закипела?

— Угадал, — кивнул князь и заговорил быстро, понизив голос и оглядевшись по сторонам, будто хотел удостовериться, что их разговор никто не слышит.

В горнице, кроме двоих собеседников, никого не было. Все так же тихо потрескивала большая свеча в шандале, и только очень чуткое ухо могло уловить мерное похрапывание, доносившееся из‑за двери, за которой нес свою неусыпную службу Макар.

— Почти угадал, — поправился князь, переведя взгляд с двери на воеводу, — полешек, как ты гово­ришь, я подкидывать сейчас не собираюсь, там пока и без меня полымя разгорается, а потом — видно будет. Хочу посмотреть, чем там дело обернется, а ежели что — пойду на Владимир.

— На Владимир?! — воевода открыл удивленно рот.

— Да, — буднично произнес князь.

— Но силенок на это вряд ли хватит, — заметил во­евода, едва сдерживая готовую выползти наружу ус­мешку.

— Я ж говорю, как дело там обернется, — разъяс­нил Михаил Ярославич, который не сводил взгляда с лица собеседника, пытаясь отгадать его потаенные мысли. — Я и без тебя знаю, что сил у меня — кот на­плакал. Если что — для сечи не хватит. Так только — на татей нагрянуть или из лесу постращать кого.

Егор Тимофеевич с любопытством смотрел на кня­зя, с нетерпением ожидая, что тот скажет. Князь ус­мехнулся горько и спокойно продолжил:

— Я выждать хочу, коли поднимутся владимирцы против стрыя, тут как раз я им на подмогу и приду. Имеете его и одолеем.

— А дальше?

— Княжить буду, — прозвучал внешне спокойный голос.

— Во Владимире?

— Так не в Москву ж возвращаться?!

Воевода, не веря своим ушам, хотел переспросить князя, верно ли он его понял, но, всем своим сущест­вом ощутив напряжение, заполнившее горницу, сразу ставшую крошечной, решил, что лучше этого не де­лать. Князь мрачно смотрел на воеводу, ожидая, что скажет его старый учитель. А тот все никак не мог подобрать нужных слов, мял крепкими пальцами хлебный мякиш, к своей досаде понимая, что в нынешнем поведении князя, замыслившего неправедное дело, есть доля и его вины. Не сам ли он для того, чтоб поддержать хилого от рождения княжича, внушал ему, что тот может добиться в своей жизни большего, если очень этого захочет и приложит для достижения цели все свои силы. Учение пошло ребенку на пользу, помогло одолеть хвори. Тогда бледный робкий мальчик мечтал стать крепким воином и достиг этой цели. Теперь перед Егором Тимофеевичем сидел крепкий молодой мужчина, воин, и у него была новая цель. Но до­стижима ли она?

— Что молчишь? Стрыя пожалел али думаешь, что я великокняжеского стола недостоин? — прервал затянувшееся молчание князь, хмуро глядя на воеводу.

— Огорошил ты меня, потому и молчу, — загово­рил воевода, шумно вздохнув, продолжил: — И Святослава мне не жаль, он сам в своих бедах виновен.

— Так, значит, я до владимирского стола не до­рос! — раздраженно прервал Михаил ставшего чересчур медлительным собеседника.

— Я, княже, такого не говорил…

— Так подумал, — с явной горечью в голосе опять прервал князь.