Мигранты. Бизнес-леди

– Ну, во-первых, не менее чем полгода, как правило, ты должен быть прописан постоянно в Москве или Подмосковье. И те же шесть месяцев проработать без перерыва в одной и той же организации, официально зарегистрированной в соответствующем порядке, состоящей на всех статистических учётах и платящей налоги. Какой-нибудь второй документ ещё, кроме паспорта, нужен. Права там водительские, военный билет, пенсионное страховое свидетельство или ещё что-то, идентифицирующее личность…

– А чего здесь-то, на этой чёртовой презентации делаешь, если у тебя всё почти в шоколаде? Меня подковыриваешь, а сам…

– Да не совсем всё пока ещё в шоколаде. Квартирку в собственность по ипотечному кредиту купить бы, а тут дополнительный доход нужен. Вот и ищу…

– А живёшь где?

– Пока на съёмной.

– Отдельная цивильная квартира, или комнатушка-гадюшник с пьяными хозяевами под боком?

– Обижаешь! Конечно, отдельная – двухкомнатная, в современном доме с консьержем.

– Даже двухкомнатная? Смотри-ка, молодец, хорошо живёшь!

– Ну, это для гостей, если кто-то из родных краёв вдруг нагрянет, или из здешних заночевать останется.

– А я вот в коммуналке с кучей соседей из экономии мучаюсь. Алкаши проклятые… достали уже, во! – провела Клара по горлу ребром изящной

белой ладошки, не блеснув на этот раз ни единым перстнем.

Эдуард подобрался, повёл плечами: вот и повод пригласить бывшую, но до сих пор заставляющую потеть от вожделения подругу в гости на ночь. К «алкашам проклятым», это хорошо видно, ей возвращаться совсем не хочется…

Клара практично опередила его:

– Вот что, Эдуард Эдуардович. Мы с тобой люди взрослые, стеснительные робкие намёки давай оставим юным студентам. Тем более, что нас кое-что связывает из счастливого нашего прошлого. Ну, и хлебнули оба немало, и в схожем положении сейчас находимся, с небольшой, в общем, разницей – у тебя получше дела, у меня пока вообще никак, но суть одна: обоим надо выкарабкиваться. И почему бы нам не объединить усилия, ведь рубль плюс рубль в подобных случаях должны в сумме давать ни в коем случае не два, и не три даже, а минимум четыре. Ведь за каждого битого…

– Понятно. И что ты конкретно предлагаешь на сегодняшний день?

– Конкретная конкретика в моей голове только-только вырисовываться начинает. Вот, давай, и обсудим предстоящее житьё-бытьё наше не спеша у тебя, например, в твоей двухкомнатной… с консьержем… Тебе ведь, как я догадываюсь, не вставать рано утром на службу?

– Правильно догадываешься, рабочий график у меня свободный.

– Только, Эдь…

– Что, Клара?

– Есть один деликатный нюанс…

– Говори прямо, как есть. Мы ведь свои люди.

– Понимаешь ли, Эдик-Эдичка… Мне как молодой, не безобразной

внешне женщине из провинции, попавшей в беду… пришлось здесь в Москве пережить кое-что такое, о чём не хотелось бы пока говорить…

– Понимаю. Чего ж тут непонятного? Конечно, не говори…

– Да что ты понимаешь? Ничего ты не понимаешь! Не торговала я в Москве своим телом, даже когда невыносимо плохо было. Ты был последним, с кем я сама захотела лечь в постель, и к кому приставала ночью со всей страстью. Но и это было там, а не здесь.

– Но о чём тогда речь?

– А о том, что было самое гнусное групповое изнасилование.

– Кто они? – насупился, помрачнев и сжав кулаки, Эдуард.

– Ой, только не храбрись, пожалуйста, пойти и набить им сейчас же морду, кастрировать или ещё как-то наказать. Достать таких людей трудно. Менты это поганые, после которых к тому же пришлось лечиться у кожвенеролога. По-моему, и не вылечилась я до конца.

– И…

– Вот тебе и «и»! Не жди сегодня интима между нами. Кина не будет – кинщик заболел… Если согласен пообщаться со мной не как с бабой, секс-игрушкой, а просто по-человечески, по душам и с пользой для дела, ограничимся строго деловым, дружеским, пусть в какой-то мере любовным, каким хочешь, но разговором, а от сексуальной близости давай до поры воздержимся. Ну, не могу я даже думать сейчас об этом, ступор какой-то внутри после всей той грязи… Прости, Эдик, если расстроила тебя.

– Да ничего не расстроила, – пожав плечами, явно показным равнодушным тоном отмахнулся Эдуард. – С ментами твоими как-нибудь всё равно разберёмся, найдём, достанем хоть из-под земли. А потолковать по-свойски нам и в самом деле надо. Может, и вправду вместе легче будет возрождаться как бизнесменам. Это как два костыля, вернее как пара подраненных ног. Каждая в отдельности, сама по себе, беспомощна и вряд ли способна уйти далеко, а главное, быстро. Вместе же, шаг за шагом, глядишь, и – преодолели какой надо путь.

– Про два костыля, то есть про пару ног – это ты, Эдичка, хорошо сказал. Красиво, и в самую точку. Поэт прямо. Я на всю жизнь запомню, – расплылась в дрожащей от счастливого волнения улыбке, стирая со щёк невидимые следы уже совсем высохших слёз, Клара.

– Тогда, похромали? – кратко, как настоящий мужчина, улыбнулся в

ответ Эдуард. – Я тут недалеко живу…