Мигранты. Писарчуки

– Есть, завтра! Вы уже почти безошибочно произносите моё имя-отчество, значит – сработаемся. Разрешите откланяться… итак, до какого часа завтрашнего дня? – взялся за ручку портфеля-люкс «каперанг».

– Да уж откланяйтесь, ради Бога, лучше до послезавтрашнего, не раньше. Время встречи согласуете с секретарём по телефону, как определитесь. Вы свободны.

Молоденькая миловидная секретарша заглянула в этот момент в дверь:

– Андрей Петрович! Тут от собственника здания Николай Гаврилович с подписанными с их стороны дополнительными соглашениями к договору аренды и счетами на оплату.

– Просите.

В кабинет вошёл подтянутый седой, стриженный «под ёжик» энергичный мужчина с умным строгим, и в то же время предельно спокойным, преисполненным достоинства взглядом уверенного в себе человека – отставной адмирал, до недавнего времени служивший командиром крейсера на Тихоокеанском флоте, а ныне, после ухода в отставку и переезда по желанию семьи в Москву, управляющий делами специализированной фирмы, сдающей в аренду редакции газеты занимаемые ею ныне апартаменты. Поравнявшись с выходящим «каперангом», экс-адмирал приостановился, вглядываясь, просиял лицом, приветливо

улыбнулся и развёл руки для объятий:

– Мичман! Разрази меня гром, если это не Гнидо, хоть и в штатском сегодня что-то! Какими судьбами в Москве? В отпуске, или, никак, в запас списался? По возрасту-то, да и по состоянию здоровья, наверное, мог бы и послужить ещё…

– Извините, я опаздываю… – сконфуженный чуть не до паралича мичман-«каперанг», не пожав руки тому, кому когда-то отдавал честь, при встречах поспешно переходя на строевой шаг чуть ли не за версту, поспешил ретироваться.

Редактор в недоумении заморгал учащённо:

– Это ваш сослуживец, Николай Гаврилович? Не спутали ни с кем человека? Полковник и мичман далеко не одно и то же… хотя фамилию назвали, вообще-то, верно.

– Как же! Такого и спросонья не спутаешь… мало, кто у нас на Тихоокеанском не знал этого писарчука. Служил на мелкой, строго по чину – мичманской должности в штабе флота, сотрудничал в качестве внештатного корреспондента со многими военными изданиями, вплоть до газеты «Красная звезда». Всё недостатки разные вскрывал. Кляузник неимоверный, за что и не любили его, а многие и побаивались. А причём тут полковник?

– Таковым этот хлыст представился. «Каперанг» я, говорит, – капитан первого ранга, то есть, по общевойсковому ранжиру, полковник. А на деле, оказывается, по тому же ранжиру – всего-то скромный прапорщик. Во, даёт!

– Хм-м… на него похоже. Что, на работу просится?

– Если бы просто на работу… так ведь высокоруководящую подавай ему, стервецу. По телефонной просьбе одного господина, отказать которому – что харакири совершить или, в лучшем случае, на сухой паёк сесть.

– Да-а… позавидовать тебе, Петрович, в данном случае трудно. Он и по твою душу пасквили начнёт писать, если что не так. Имей ввиду и будь бдителен – вонючка эта хоть и не ахти какая опасная по большому счёту, но кровь попортить может, ведь в мелких пакостях тоже мало прелести.

– Спасибо. Предупреждён – значит вооружён.

– А всё равно приятно однополчанина встретить, даже паршивенького. Ничего, справимся совместными усилиями, я ведь всё-таки авторитет для них, младших сослуживцев – пусть и отставной, но адмирал как-никак. Надеюсь, не решится на большие мерзости, зная, что мы с тобой в дружеских отношениях.

– Мёд бы пить вашими устами, Николай Гаврилович.

– Ну, да время покажет. Это даже стимул для безошибочной работы, особенно по бухгалтерии и прочим финансам. Всегда легче страховаться, если знаешь, откуда какого ждать укуса.

– Людей бы не распугал, а то пока устойчивый коллектив сложится…

– Во всяком случае, Петрович, не стесняйся, если что, и на мою поддержку рассчитывай смело.

– Буду признателен, – протянул собеседнику его экземпляр подписанного допсоглашения к договору редактор.

***

Оставшись один, «Петрович» призадумался. Как в воду глядела эта потенциальная заноза с символичной фамилией: набирать коллектив изначально планировалось большей частью из наводняющих столицу неумолимо увеличивающимся потоком всё последнее десятилетие провинциалов, ищущих здесь пути решения каких-то личных проблем, чаще всего материального свойства. Контингент не из лёгких, но – так надо… в этом весь смысл задуманного.