Мигранты

— Ты, главное — найди Андрюшку, найди его и увези. Увези отсюда. Нельзя так жить, как они живут. Главное — увези его. И всё. И не плачь, не надо. Увези. Никого нет у тебя. Он маленький. Жалко. Не знала я его толком. Но хороший же. Увези. А меня, меня не бросай, Игорёша! Не бросай. Не хочу, чтоб съели. Не хочу. Обещаешь? Обещай мне, Игорёша! Обещай мне! Обещай, обещай, обещай… Не бросай меня тут! Обещай мне… обещай…

Голос становился все тише и тише.

Внизу отчетливо хрустели кусты. Погоня приближалась.

Морозов закинул слабеющие руки Лены себе на шею, подхватил ставшее вдруг легким, как кукольное, тело, поднялся на ноги.

Лена тихо застонала, но глаз уже не открыла.

— Сейчас… — сипло прошептал Игорь. — Сейчас… Потерпи…

Как он шел вверх и нес Лену, Морозов помнил урывками. Как только не упал? Как не поскользнулся?..

От слез он почти ничего не видел. Сзади кричали, обкладывали с разных сторон.

Игорю повезло. Он не влетел в капкан, не упал и не свернул себе шею. Он нашел лестницу, наполовину просевшую вниз, узкую и неудобную.

Тяжело дыша, Морозов побрел по древним плитам, уходя все выше и выше, отмечая свой путь темными каплями крови. Он был уже на промежуточной площадке, когда снизу закричали:

— Он тут! Тут!

Игорь осторожно положил Лену на камни. Поднялся. Развернулся. Вытащил из-за пояса окованную гвоздями дубинку и спустился на несколько ступеней вниз.

Навстречу уже бежали двуногие существа. Дикари, одетые в лохмотья. Игорь не испытывал к ним ненависти. Лишь невероятное отвращение и брезгливость, какие накатывают на человека, столкнувшегося с клубком опарышей…

Первому Игорь размозжил голову. Удар дубиной пришелся в висок. Существо коротко хрюкнуло и отвалилось в сторону. Ухнуло в зеленую пропасть. Затрещали кусты.

Остальные взвыли, крича что-то на языке, которого Игорь не знал. Да и был ли у них язык? Они же не люди…

Твари.

Следующего Морозов сбил с ног прямым пинком. Он упал на каменные ступени, покатился вниз, мерзко вереща.

Остальные сбились в кучу. Кто-то оскользнулся и съехал вниз. Крупный, злой самец перепрыгнул через тело и кинулся вперед.

Игорь отвел дубинку для удара. За мгновение до прыжка самца он подцепил носком ботинка каменную крошку, и швырнул ее в лицо врагу. Самец зажмурился. Не остановился, но концентрацию потерял. Игорь изо всех сил ударил его ногой в живот.

Потом широким махом дубинкой — по ногам и в голову.

Брызнула кровь.

И твари будто обезумели!

Они полезли на Морозова, размахивая палками и ножами. А Игорь все бил и бил. Не целясь. Наотмашь. Он не служил в армии: в советскую не успел, в эстонскую не взяли. Он плохо дрался: не умел и не любил.

Но сейчас Морозова словно подменили.

Все, что осталось в памяти за неполные три года спортивной секции, все немногое, что сохранилось в рефлексах от редких уличных драк, сейчас вынырнуло, всплыло, как страшный подводный ракетоносец. Игорь дрался не для того, чтобы убить. Ему просто было противно. Ему были тошнотворны касания прущих на него с алчным голодным визгом существ.

Морозов яростно рубил дубинкой направо и налево, пробивая черепа, с хрустом ломая кости. Он несколько раз падал на жесткие ступени, отпихивал тех, кто прыгал на него сверху, снова вставал. Опять падал. Ворочался, как медведь, под собачьей стаей. Потерял дубинку, но успел перехватить чью-то волосатую руку с тесаком. Со всей дури впечатал чужой кулак в камень, выхватил оружие из изуродованных пальцев.

Шаг за шагом Игорь отступал. Драка уже потеряла смысл. От запаха крови дурела голова, холодило в груди…

Когда очередная волна тварей откатилась назад, Морозов вскочил на площадку, где лежала Лена. Тяжело опустился на каменную плиту, исподлобья глядя на тех, кто утаскивал тела вниз, в подлесок нижнего города.

Существа отступали. Хватали поверженных сородичей и, гикая, отходили вниз. Как звери…

Постепенно Игоря начало отпускать. Мутное помешательство, окутавшее сознанием перед дракой, вытекало. На место холодной ярости берсерка приходило опустошение.

Он снова увидел в тварях людей. Гадких, уродливых, но людей. Начал понимать, что они говорят, о чем кричат и почему стонут.

Морозов узнал Буфера. Тот сидел у стены и зажимал рукой ужасную рану на животе. Буфер молчал. Только буравил Игоря полным ненависти взглядом. Его ноги подергивались, словно предчувствуя близкую агонию.

Игорь устало сплюнул розовым.

Буфер откинул голову назад и закрыл глаза. Его люди деловито скидывали мертвых вниз, там их подхватывали другие. Все с опаской посматривали на Игоря.

Морозов вспомнил старинную циничную поговорку: только бизнес, ничего личного. Теперь она могла звучать иначе: просто еда, ничего личного…

Страшно вскрикнул Буфер. Крик перешел в булькающие хрипы. Бывшие подчиненные споро перерезали командиру горло.

Ничего личного…

Потом они ушли. Не оборачиваясь. Игорь больше их не интересовал.

Деловые люди. Или деловые нелюди. Есть ли разница?

Морозов остался лежать на каменной площадке, вместе с женщиной, которую любил. С той, которая по-настоящему любила его.

Из-под Лены натекла большая лужа крови. Тело медленно остывало.