Миграционный потоп. Закат Европы и будущее России

Многие народы находятся еще в стадии национального строительства. Национальные государства в Азии и Африке остались формальными, а этническая и религиозная солидарность перешагивает национальные границы, если речь идет о вторжении Запада со своими экономическими и политическими интересами. В то же время после отступления колониальных держав, создавших подделки под нации, обнажилась донациональная структура Африки — континент на десятилетия погрузился в беспрерывные войны. Это именно те войны, которые должны выявить лидера и установить этнонациональную иерархию на континенте.

Более развитые страны должны беречь достигнутое качество национально-государственного единства, не поддаваясь на иллюзии постнационального существования. Тогда иерархия будет иметь место и конфликтность минимизируется.

Цивилизация, нация, государство

Отношение нации к государству при всем объеме посвященных этому вопросу научных трудов выглядит весьма несложно, если под нацией подразумевать некоторую социальность, в ее природу при определенном упрощении нет необходимости вдаваться. Можно предполагать, что общество возникло до государства, но это мало что дает в теоретическом плане для анализа современного государства. Можно предполагать, что нация создает государство. Но наиболее простой и эффективный подход — полагать, что изначально государство предшествует нации и создает ее. Первоначально единство достигается насильственным путем, но затем формируется общая судьба, люди самим фактом совместной жизни получают опыт совместной деятельности, совместные интересы и формируют представления об общих ценностях, интересах и угрозах.

Материальное единство постепенно формирует и духовное единство. Но не всегда глубина этого единства достаточна, чтобы говорить о нации. Если государство не стабилизируется в своем составе и приходится по-прежнему применять жестокое насилие ради удержания новых завоеванных племен, нация возникнуть не может. Поэтому нацию можно считать результатом определенного дара власти, когда из механического единства людей формируется органическое целое, именуемое нацией — одухотворенным общественным союзом, связанным не столько давлением власти, сколько добровольным выбором. Нация свидетельствует об одухотворении государства.

Более сложные теоретические проблемы возникают при попытках соотнести государство и нацию с цивилизацией.

Термин «цивилизация» был введен в обращение французскими просветителями XVIII в. и определен как высший этап всемирно-исторического развития, переступившего этап Средневековья. Впоследствии Франсуа Гизо определил цивилизацию как особое состояние народа, находящегося на высоком уровне развития. Цивилизованность Гизо связывал с приоритетом идеи свободы, развитием общественной деятельности и личной инициативы. Эти определения цивилизации являются продолжением либеральной утопии, отделяющей одни народы и государства от других, которым приписывалась нецивилизованность.

Научное обсуждение проблем цивилизационной идентичности той или иной модели государственного строительства впервые введено в оборот в концепции культурно-исторических типов Николая Яковлевича Данилевского («Россия и Европа», 1868). В дальнейшем цивилизационная школа сформировала аналитический инструментарий для определения национальной идентичности, которая брала в качестве элементарного объекта изучения государство. При этом стало понятным, почему некоторым нациям тесно в своих государственных границах, а иные нации, напротив, стремятся обособиться и/или получить возможность для новых политических союзов.

Данилевский различал культурно-исторические типы по целому ряду признаков. Объединяя их, можно сказать, что культурно-исторический тип — это племя или семейство народов, имеющих «непосредственное ощущение» близости языков, способность «по духовным задаткам» к историческому развитию, независимых и объединенных в федерацию или политическую систему государств. Данилевский отмечает, что цивилизационные начала одного культурно-исторического типа плохо усваиваются другим культурно-историческим типом. Соответственно возникают естественные границы цивилизаций.

Иной концепции цивилизации придерживался Освальд Шпенглер («Закат Европы», 1918), увидевший в переходе к единой общемировой цивилизации конец, завершение культуры. По Шпенглеру, цивилизация — система, объединяющая мировой город и провинцию. Цивилизованные люди как бы теряют признаки культурного стиля. Это уже не люди барокко или рококо, это растворенные в космополитическом братстве сущности, лишенные связи с народным телом. Цивилизация становится существованием без внутренней формы, утратившим символическое значение стиля, деградирующего до переменчивой и бессодержательной с культурной точки зрения моды. Таким образом, в цивилизации национальное тонет и исчезает.