Мийол-ученик 2

– …однако в данный момент в Лагоре, где без малого двенадцать миллионов граждан, а подмастерьев только в Сарекси за шесть тысяч… здесь, в Лагоре, мастеров магии – на весь город! – лишь немногим больше полусотни. Причём в других магических гильдиях и в других Рубежных Городах ситуация ровно та же. Получается небольшой, но мерзкий парадокс: простецы после Падения размножились до прежних масштабов, а вот маги… даже с подмастерьями всё не особо радужно, а мастеров так уже явный дефицит. Это при том, что на прорыв в мастера требуется, конечно, побольше времени, чем на смену двух-трёх поколений… но не настолько же! Глядя на собранную статистику, поневоле задаёшься вопросом, отчего так. И закрадываются подозрения: а не наложила ли на человечество неведомая сила, та самая, что несёт ответственность за Падение, некие… квоты?

– Не слишком ли смело вести такие речи? Не боишься, что подслушают?

– Не слишком и не боюсь. Вы, глубокоуважаемая, неплохо подстраховались со Сферой Тайны Ригетта, – призыватель мимоходом скосил глаза на талию Никасси, а точнее, на один из кармашков пояса, где ощущался работающий артефакт, – да и я со своей стороны отслеживаю обстановку… не только обычным аурным чутьём.

– Любые меры предосторожности можно обойти.

– Можно. Но те, кто поистине способен проникнуть сквозь Сферу Тайны Ригетта, да ещё так, чтобы ни вы, ни я не заметили… у настолько экстраординарных персон обычно есть множество более интересных занятий, чем подслушивание беседы пары подмастерьев. Которых на каждого мастера магии – тысячи. И то сказать: разве что-либо из сказанного нами такой уж великий секрет? Подозреваю, что все не совсем уж дурные маги осознают истинное положение вещей как раз к моменту прорыва на пятый уровень или где-то около того.

Никасси хмыкнула.

– Вы переоцениваете проницательность магов, уважаемый.

– Возможно.

– Это не возможность, а реальность. Но… Мийол. Ты боишься?

– Боюсь. Больше не за себя, конечно.

– Тогда, – Морозная подалась чуть ближе, хмурясь, – почему ты лезешь вперёд, словно бессмертен и неуязвим?

– Потому что мне семнадцать лет?

– Шутишь…

– А что делать? Можно, конечно, сесть в уголке и порыдать, но это ничего не изменит. Как там было в «Дураке, мерзавце и обманщице»… м-м… кто живёт, придавленный смертной тенью, – процитировал призыватель, – тот заживо умирает тысячи раз; кто живёт, смело шагая навстречу гибели – тот до самого последнего мига подобен бессмертным богам. Отец мой говорил: люди смертны, причём порой внезапно смертны. Но если после смертного останется вот такая память, – широкий жест, охватывающий всю аллею славы, – значит, оно того стоило.

– Глупец, – губы Никасси дрогнули… и – скривились в презрении. – Мальчишка!

– Да уж не девчонка, – открыто улыбнулся Мийол.

Адвансар стремительно развернулась и зашагала прочь.

Призыватель смотрел ей вслед, продолжая улыбаться. Разве что без веселья, с горечью.

Базилар 17: новости года

– Она… прости… что?!

Ригар повторил. И добавил с нотой конфуза:

– Тут, конечно, есть немало и моей вины…

– Надо полагать! – Мийол фыркнул. – Папочка, копать-колотить. Вы вообще собирались признаваться, или так и таились бы по углам, кабы не последствия?

– Я с самого начала выступал за честный подход. В конце концов, именно недостаток честности и привёл к… вот этому. Но пойми и ты: Элойн воспитывалась совершенно иначе. Её, – отец пожевал губами, кривясь в отвращении, – биологические родители распрекрасно научили беднягу, что откровенность карается, проявление искренних чувств неприлично, долг превалирует над любовью и прочему подобному бреду. Ну, за что боролись, на то и напоролись: нынче Элойн исправно отсылает им через третьих лиц «достойное содержание» и любые попытки общения в ином ключе игнорирует. Ну да сейчас не о том…

– Угу. Поправь меня, если я где-то чего-то скажу не то. Итак… ну, что рыжая с упорством, достойным лучшего применения, считала и считает себя недостойной моего внимания – это не новость. Но она вроде как «смирилась с моим решением», честно старалась быть достойной и всё такое. Кстати, неплохо получалось. Стала же она подмастерьем!

– Ты забегаешь вперёд.

– Ну да. Сперва, значит, мой бывший ассистент честно старалась, соответствовала новым обстоятельствам и всё такое. Правда, со страшной силой ревновала меня к Ваське и с даже ещё большей силой смущалась тому, что к сестрице моей взаимно любимой испытывает. Родители её – биологические, хех! – не научили её, что… или как раз научили?

– Да там всего понемногу. Но я бы использовал термин «напихали». В голову. Мусора.