Мик Джаггер

Анита Палленберг — которую Тёрнер упрекает за то, что «перебарщивает с этой дрянью, Фербер», — вскоре подтвердила реплику с Китом, сев на героин, который, словно негашеная известь, безжалостно изуродует ее прекрасное лицо и тело. Девятнадцатилетняя андрогинная Мишель Бретон, для которой появление в постели с Миком Джаггером и другой красоткой должно было стать скоростным шоссе к звездности, вообще исчезла с глаз долой. Вскоре после своего «речевого репетиторства» гиперактивный и гиперагрессивный Дэвид «Литц» Литвинофф таинственно покончил с собой.

Но самая мрачная тень окутала сценариста и режиссера Дональда Кэммелла, прежде благословленного положительно зачарованной жизнью. Несмотря на выдающиеся кинематографические таланты, за последующие двадцать лет Кэммелл написал и поставил всего три фильма — сексуальной и визуальной дерзостью все три не уступали «Представлению», и все их еще радикальнее резали и разбодяживали нервные продюсеры. Когда такая судьба постигла третий фильм, «Опасная сторона»,[258] некогда очаровательный и добродушный Кэммелл погрузился в параноидальную депрессию, повсюду таскал с собой пистолет, а ночью клал его под подушку. Из этого пистолета Кэммелл и застрелился в апреле 1996 года — казнил себя единственным выстрелом в голову, как учили ист-эндские друзья-гангстеры, как Чаз в финале «Представления» убивает измучившего его Тёрнера. Позже в прессе сообщалось: он поставил зеркало так, чтобы наблюдать собственную агонию. Поистине, как вслед за ним в фильме повторил Мик, «единственное удачное представление… доходит до безумия».

Один лишь Мик, по своему обыкновению, пережил эту историю в целости и сохранности — но и для него «Представление» однажды обернется проклятием. Снова и снова люди будут спрашивать после этого поразительного кинодебюта: отчего же ему не удалось повторить?

* * *

Где-то на пятом месяце беременности Марша Хант стала подмечать, что Миково отношение к их родительскому пакту меняется. Как она напишет позднее, прежде ему не терпелось дождаться рождения ребенка — теперь он отстранился; прежде он окружал ее нежной заботой — теперь «колебался между одобрением и неодобрением… Я поняла… что он уже забывал, как сам этого ребенка придумал».

Они оставались довольно близки, и Мик позвал Маршу в Париж на европейские гастроли «Стоунз», хотя она тогда будет на седьмом месяце и секрет неизбежно раскроется. Она отказалась, но — вовсе не лишая его моральной поддержки — просила звонить, едва ему захочется поболтать.

В доказательство его ощутимого одиночества он также позвал на гастроли «мисс Памелу» (она, впрочем, решила вернуться к своему парню) и в итоге повез одну из двух гурий с Чейн-уок, «кухарку» Дженис Кеннер. Другую, Кэтрин Джеймс, он уволил, когда она лежала в постели, — поцеловал на прощание и велел перед отъездом в Калифорнию запереть дом.

Первый европейский концерт «Стоунз» с тех пор, как Мик и Кит ждали суда в 1967-м, сопровождала крупнейшая в их гастрольной истории свита — шестьдесят пять человек, — а также под заказ спроектированные декорации и освещение. Как всегда, на разогреве выступал почитаемый «Стоунз» блюзмен — на сей раз гитарист Бадди Гай с группой, в которой на губной гармонике виртуозно играл Джуниор Уэллс,[259] так что гармонисту хедлайнеров было из-за чего понервничать. На пресс-конференции перед первым концертом в Мальмё 30 августа Мик объявил, что на этих гастролях группа не зарабатывает, — это знак благодарности европейским поклонникам за преданность в последние три года. (Позже он скажет, что члены группы заработали всего по 1000 долларов.) Когда его спросили про «Неда Келли», он сказал: «Нечего его смотреть».

Европа отплатила за любезность остервенелой микоманией, вполне сравнимой с революционным 1967 годом (хотя все это выглядело несколько неубедительно после ужасов Алтамонта крупным планом). В Западном Берлине в результате уличных боев поклонников с полицией были ранены шестьдесят три человека. В Милане две тысячи человек штурмовали уже забитый до отказа «Палаццо делло спорт»; люди чудом не были затоптаны или задавлены до смерти. В парижском «Пале де спорт» с десяток девушек запрыгнули на сцену к Мику и разом, точно олимпийские чемпионки по синхронному плаванию, содрали блузки, явив предсказуемое отсутствие лифчиков. «Вообще, я бы особо не переживал, — вспоминает саксофонист Бобби Киз. — Но я вызвал на концерт маму из Альбукерке, Нью-Мексико, чтоб посмотрела, какой молодец у нее сыночек. Ну и я стою на сцене, эти роскошные молодые телки мне в лицо сиськами трясут, а я воображаю, как мама на это смотрит, и чувствую, что вот прямо сейчас умру».