Мик Джаггер

Первым пунктом списка шел подарок Мюррея К — «It’s All Over Now». Версия The Valentinos балансировала на грани бурлеска — гермафродитский вокал и темп, заимствованный из «Memphis, Tennessee» Чака Берри. Рон Мэлоу превратил ее в дребезжащий гитарный поп-трек с рычащим басовым риффом — лакомым куском для всякого музыкального автомата, — но сохранил резкость «Стоунз» и намеки на всевозможные влияния блюзовой Мекки, которая их окружала. Вся группа звучала как никогда, но главным образом прогрессировал вокал Мика, теперь выхолощенный до гопницко-южного рыка, балансирующий между жалостью к себе («Well, I used to wake ‘n mawnin’, git ma brekfusst in ba-a-id…»[122]) и презрительно-агрессивным триумфом («Yes, I used to looeerve her, bu-u-rd it’s awl over now…»[123]). Изначально текст Бобби Уомэка повествовал о бестолковой подруге, которая «тратит мои деньги… задирает нос», что Мик подправил до «задирает хвост».

Маршалла Чесса забавляло, что Мик, Брайан и Кит вели себя в студии так, как, по их мнению, полагалось себя вести блюзовым мастерам, «глушили „Джек Дэниэлс“ из горла, хотя наши-то парни налили бы в стакан и прихлебывали по чуть-чуть». Отчасти, конечно, они просто нервничали, ждали, что в любую минуту настоящие чикагские блюзмены разорвут их на куски за самонадеянность. Однако сталкивались они со сплошным дружелюбием. В первый день записи в студию к Мэлоу заехали два их величайших героя, Вилли Диксон и Бадди Гай,[124] — оба хотели послушать и засыпали «Стоунз» комплиментами. На второе утро они вошли в вестибюль студии вместе с безупречно одетым человеком с лицом как из черной глины — то был не кто иной, как Мадди Уотерс, без чьих песен (не в последнюю очередь «Rollin’ Stone») их группы и не случилось бы на этом свете. Мадди вел себя по-королевски, но, увидев, как Иэн Стюарт тащит аппаратуру «Стоунз», подхватил усилок и занес в студию.

Под конец второго дня из своего поместья/гостиницы «Берри-парк» поглядеть на «Стоунз» приехал сам великий Чак Берри. В великодушии к молодым музыкантам он, вообще-то, не был замечен, но от поклонения невольно смягчился — чему также способствовало количество каверов в исполнении «Стоунз», за которые ему полагались отчисления. «Свингуйте дальше, джентльмены, — на безупречном берри посоветовал им Чак. — Звучите вы превосходно, если позволите мне высказать свое мнение».

Кит навсегда запомнил фантастически прекрасного сессионного музыканта «Чесс» Биг Реда, громадного черного альбиноса, в чьих руках гитара «гибсон» «смахивала на мандолину». В перерывах между своими записями Мик, Кит, Чарли и Стю прокрадывались в соседнюю студию и слушали Биг Реда, но так и не собрались с духом позвать его к себе. «Мы думали: нам невероятно повезло просто здесь оказаться, так что давайте поучимся всему, что подвернется, — вспоминал потом Кит. — Как будто нам давали лишний урок».

А что же Мик? Перед отъездом из Великобритании он на редкость искренне и страстно заявил интервьюеру, что главная его цель в Америке — познакомиться со всеми его блюзовыми кумирами, до которых удастся дотянуться, и даже «увидеть и услышать лично, как они работают, — уже великое дело». Встречи с Чаком, Мадди, Вилли, Бадди, Биг Редом в Чикаго были пока самыми потрясающими событиями в его жизни, но потом их поглотила всеобъемлющая амнезия Джаггера. «Я не помню, как мы ездили в „Чесс“, — заявит он. — Я только в книжках об этом читал».

После возвращения в Нью-Йорк дела однозначно наладились — гостиница получше («Парк-Шератон», хотя номера по-прежнему двухместные) и два подчистую распроданных концерта в знаменитом Карнеги-холле, как у «Битлз». После второго концерта в гостинице устроили вечеринку, где присутствовал музыкальный корреспондент «Нью-Йорк пост» и близкий друг Боба Дилана Эл Ароновиц.[125] «Едва войдя, — вспоминал он, — первым делом мы увидели, что Мик сидит на постели в окружении стайки элегантных телок, которые так трепещут, будто все разом хотят об него потереться… Так, думаю, ясно — Мику открылся дивный мир обслуживания в номерах».

Тогда же впервые мельком проявилось то отношение к женщинам, которым Мик так прославится впоследствии. К нему, окруженному этим сералем, подошла Глория Стейверз, влиятельный редактор «16 мэгэзин», — сказала, что ей очень понравился концерт. «Вы считаете, мне это льстит?» — ответствовал Мик.