Микаэл Налбандян

Одной из важнейших предпосылок общественного прогресса и национального существования являются право и правосудие — одинаковое для всех без исключения. В противном же случае — когда преступление покрывается, а преступник не считает себя обязанным отвечать перед законом, да еще находит покровительство, выходит, что общество молча смиряется перед беззаконием и даже поощряет его. Вот почему для понимания истории народа и степепи его просвещенности такое решающее значение имеет сам факт существования у него законов и четко определенных гранпц его применения.

Во всех естественных и человеческих законах мы признаем только «да» и «нет». Третьего просто нет — был уверен Налбандян и был абсолютно прав. «Пусть не забывают этого те патриоты, которые свою любовь к народу проявляют сокрытием его недостатков, следовательно, заслуживают наказания вместе с защищаемыми ими преступниками».

«Нельзя проповедовать правосудие и защищать беззаконие.

Нельзя проповедовать прогресс и, подобно паралитику, быть прикованным к одному месту.

Нельзя проповедовать чистоту и плавать в море нечистот.

Нельзя проповедовать свободу и в то же время насиловать совесть».

То есть нельзя лицемерить.

Лицемерие, провозглашал Налбандян, — это зло, и люди, распознав его, рано или поздно постараются избавиться от него.

Лицемерное правительство — зло для своего народа, и, раскусив его, народ рано или поздно поднимется, чтобы свергнуть такое правительство.

Лицемерный народ или, что вернее, народ, видящий лицемерие и терпящий его в себе, — зло для самого себя и поэтому обречен влачить жалкое свое существование под гнетом грубой силы.

«Мегу» запрашивала мнение членов нации… «Я не только согласен с решением «Мегу», но и больше того: говорю, что бывший священнослужитель, а ныне просто частное лицо Погос, должен искупить свои грехи покаянием», — гневно писал Налбандян и требовал привлечь преступника к судебной ответственности.

Интересно, что все те, против кого обращены были беспощадные стрелы этого неистового пришельца из России, предпочли благоразумно смолчать. Никто не выступил с возражением, никто не встал в позу оскорбленного, никто не принял брошенного Микаэлом вызова.

Единственным человеком, который пытался ответить Налбандяну, был уже знакомый нам редактор «Еревана» Ованес Чамурчян.

В своей статье он защищал не только своих духов и демонов, которых высмеял Налбандян, но и Погоса из Вана. А чтобы хоть как-то оправдать эту свою защиту, он, сознавая все-таки всю свою беспомощность, обозвал Микаэла Налбандяна «социалистом» и «красным республиканцем».

И оставил тем самым свидетельство — свидетельство ярого врага и очевидца — о том, чем еще был занят Налбандян весь тот месяц, что пробыл в Константинополе.

На первый взгляд он был целиком поглощен основанием организации под названием «Благотворительное общество».

Эта мысль зародилась у Микаэла еще в Лондоне, когда он общался с «прекрасными людьми с благородной душой», целиком посвятившими себя «или своим национальным, либо общечеловеческим делам». Но перспектива одного лишь общения с ними не могла удовлетворить его. Да и какая тут перспектива? Чтобы сотрудничать с лондонским революционным центром, нужны были не только красивые мечты о национальном освобождении. Необходимы преданные приверженцы, готовые встать на борьбу, и прежде всего самое главное — нужна программа! Программа, которую армяне невесть почему считали не столь уж и существенной, а ошибку свою осознавали лишь после очередного поражения…

Несколько молодых константинопольцев — Ованес Кятипян, Овсеп Нурпджанян, Микаэл Рафаэлян, Тигран Пешикташлян и некоторые другие, уже закончившие или продолжавшие учебу в Париже, — стали верными соратниками Микаэла. Авторитетный и уважаемый в городе публицист Арутюн Свачьян и общественный деятель Серовбэ Тагворян уже проделали большую подготовительную работу, так что буквально через несколько дней после приезда Микаэла Налбандяна в Константинополе состоялось учредительное собрание Благотворительного общества. Внешняя задача общества состояла в распространении среди всех армян независимо от вероисповедания просвещения и идей национального самосознания и единения. С этой целью предполагалось открыть общеобразовательные и ремесленные школы и училища, поощрять национальную печать и вообще культуру…

На самом деле, однако, эта деятельность Благотворительного общества призвана была лишь замаскировать истинные цели — создание тайной освободительной организации и налаживание контактов с другими порабощенными народами Османской империи, а также с другими революционными центрами Европы и России.