Микеланджело Буонарроти

Ужасный конец Савонаролы

Весной 1501 года, несмотря на огромную популярность в Риме, Микеланджело вновь вернулся во Флоренцию, в город, который он любил как свою родину, хотя и появился на свет в другом месте.

Атмосфера в столице Тосканы была тревожной. Чего тут только не происходило за время отсутствия Микеланджело.

Для начала, в 1494 году, «Плаксы»-Пополани, преобладавшие в Большом Совете и управляемые Савонаролой, провозгласили Иисуса Христа царем Флоренции. Самих же флорентийцев Савонарола объявил новым избранным народом, который поведет мир и церковь к подлинному обновлению. После этого группы молодых людей, почти детей, вооруженных пиками, взяли на себя присмотр за общественной моралью. Карнавал перед Великим постом превратился в невиданный религиозный праздник, во время которого уже в 1497 году проводился первый «костер тщеславия». На площади Синьории воины Христа сваливали в кучу все, что могло символизировать мирскую суетность и удовольствие: пестрые костюмы, игры, украшения, картины непристойного содержания, книги. В толпе можно было увидеть даже великого Боттичелли, бросающего в огонь свои полотна, и художника Баччио делла Порта, под именем Фра Бартоломео ставшего монахом-доминиканцем и надолго отказавшегося от искусства.

Савонарола истерично кричал о правителях, развращающих народ, о необходимости покаяния, а между тем огонь медленно, но верно пожирал громадную пирамиду из вещей.

У всех этих злоупотреблений тут же обнаружились противники – приверженцы Медичи и оппозиционеры из числа дворян. Они нашли себе союзника в лице зловещего папы Александра VI. Раздраженный тем, что настоятель монастыря Сан-Марко все время называет его Антихристом, папа пригласил Савонаролу на «разговор» в Рим. Монах отказался. Дальше пошло по нарастающей: взаимное отлучение от церкви, запрет на проповеди, второй «костер тщеславия», угроза Ватикана отлучить от церкви всю Флоренцию – затем свержение Синьории, благосклонной к Савонароле, и выборы нового Совета. Наконец, настоятель и двое ближайших его сподвижников, Доменико Буонвичини и Сильвестро Маруффи, были арестованы.

Специальная комиссия, назначенная Советом, получила задание вынудить Савонаролу признаться в том, что его проповеди не имели под собой никакого божественного основания. Тот, естественно, отказался. Тогда его подвергли пыткам. Следственная комиссия состояла из семнадцати членов, выбранных из партии «Бешеных». Допрос Савонаролы проводился самым варварским способом. Его пытали четырнадцать раз в день, в том числе раскаленным железом, заставляя упреками и угрозами впадать в противоречия. Трижды Савонарола мужественно отказывался подписать признание. Лишь на четвертый день он сломался.

В конце концов бывшего проповедника приговорили к повешению и последующему публичному сожжению на площади.

23 мая 1498 года Савонаролу и двух его ближайших сторонников вывели на площадь Синьории. С них сорвали монашеские одеяния и надели на шею веревки и цепи. Позже, когда их тела горели, толпа бросала в них камни.

«Глыба Дуччо»

Микеланджело, думая о Савонароле, всегда хмурился. Лишь делая своего «Давида» (о котором пойдет речь ниже), он смог наконец избавиться от воспоминаний о страшном конце настоятеля монастыря Сан-Марко.

Скульптор поселился в квартале ремесленников рядом с церковью Бадия.

В Риме переменчивая политика папы Александра VI Борджиа не оставляла никакой надежды на меценатство.

К счастью, друзья во Флоренции дали надежду на серьезный заказ: речь шла о знаменитой «глыбе Дуччо», испорченной несчастным скульптором Агостино ди Дуччо⁵⁵ и ставшей своеобразным мифом для флорентийцев.

Пьеро ди Томмазо Содерини, избранный гонфалоньером (главным военачальником) города после падения Медичи, часто демонстрировал желание передать этот мрамор Леонардо да Винчи. Но пока большинство в Совете склонялось к Андреа Контуччи дель Монте Сансовино, прекрасному скульптору из Флоренции, – который, впрочем, с трудом представлял себе, что из этого камня можно сделать.

Мраморная глыба, о которой идет речь, тридцать лет ждала решения своей судьбы, стоя во дворе кафедрального собора. Она имела пять метров в высоту, великолепной белизны настоящего каррарского мрамора – но была, если воспользоваться выражением Джорджо Вазари, «испорчена и изуродована так, что ведавшие работой <…> махнули на все рукой, и так она многие годы стояла и стоять продолжала»⁵⁶.

Внутренние и внешние проблемы Флоренции