Микеланджело из Мологи

- Фургон открой, - приказал ему пожилой лейтенант.

- А че, кроме бабы никого не взяли? - удивился водитель, оставаясь стоять на месте.

- Чем те баба не нравится? - подал голос обнимавший Еву юноша.

- Ну-ка, дай я ее полапаю, - шагнул к крыльцу водитель.

- Обойдешься, - отстранил от него деву юноша.

Водитель опустил руки вниз. Потом неожиданно подпрыгнул и, захватив локтем голову Евы, потянул фигуру к себе.

Хмурый юноша инстинктивно дернулся в противоположную сторону. Оба поскользнулись и, падая, навалились на скульптуру.

Дерево, стукнувшись о камень, треснуло. Голова, отделившись от туловища, покатилась по склону дороги вниз. Хмурый юноша первым вскочил на ноги и с матюгами, волоча позади себя торс райской девы, бросился догонять ее скачущую по булыжникам голову. Вслед ему понесся еще более отборный мат расшибшего при падении лоб водителя.

Когда "Маруся" уехала, побледневшего, все это время неотрывно наблюдавшего за происходившим Анатолия уже не надо было ни в чем убеждать. Он встал в рост на краю крыши, подошел к покинувшему голубятню Паше, уткнулся лицом в плечо друга и, постояв так в молчании несколько секунд, произнес:

- Делай все так, как сочтешь нужным...

Проанализировав тут же, на крыше, создавшуюся ситуацию, друзья пришли к выводу, что оставаться в Москве нельзя более ни дня. Организовать выставку картин мологских художников ни им, ни кому-либо другому на территории Советского Союза не удастся. Письма Сталину посылать бесполезно. Если какое и дойдет до вождя, то, при его сверхчеловеческой загруженности, он не успеет внимательно прочитать, не успеет проникнуться болью авторов и передаст на рассмотрение все тому же Лаврентию Павловичу Берии. Чтобы быть услышанными, чтобы спасти картины, чтобы спастись самим, надо бежать за границу и попытаться оттуда докричаться до Кремля.

Ближайшее иностранное государство - это Эстония. Недалеко от ее границ сейчас живет мать Насти. Можно на какое-то время поселиться где-нибудь рядом, найти проводников, договориться...

Далее друзья действовали уже быстро и слаженно. Продав часть сосулиных драгоценностей, они осенью 1939 года нелегально, с картинами и двумя саквояжами личных вещей, пересекли советско-эстонскую границу. Добрались до Таллинна и через пару дней арендовали для выставки зал в одном из старинных домов на улице Пикк, недалеко от Советского посольства.

Перед открытием выставки в местных газетах была сделана большая реклама. На посвященный открытию фуршет, через посредство одного известного художественного критика, был приглашен весь цвет местной интеллигенции, посол СССР, сотрудники других иностранных посольств. Однако, из числа приглашенных не пришло и десятой части, а со стороны посольств выставкой не заинтересовались даже жены дипломатов. По-видимому, судьба, пусть и прекрасной, но далекой Мологи, волновала людей гораздо меньше, чем судьба их семей, их родного города, судьба Эстонии. Никогда прежде неведомая большинству из посетителей выставки Молога, представлялась им чем-то нереальным.

А реальным было то, что Гитлер и Сталин разгромили Польшу. Что возросшая взаимная симпатия двух тоталитарных режимов отныне факт международной политики. Факт, с которым нельзя не считаться. Эстонии, несмотря на свою былую прогерманскую ориентацию, в случае конфликта со Сталиным, рассчитывать теперь на Гитлера бесполезно. Единственный способ избежать военной агрессии со стороны восточного соседа - продемонстрировать готовность к сотрудничеству. Поэтому одновременно с подписанием советско-германского договора о "Дружбе и границах" свершившимся фактом стало заключение между СССР и Эстонией пакта о взаимопомощи, согласно которому на территорию независимого прибалтийского государства был введен ограниченный контингент Советских войск 55). Отныне эстонцам надлежало быть очень осторожными в своих действиях и высказываниях, чтобы великий сосед не обвинил их правительство в потворстве антисоветским элементам, не имел поводов для . одностороннего пересмотра пакта56)

Реальностью была и победа на состоявшихся в октябре 1939 года выборах в местные органы власти просоветски настроенных кандидатов единого фронта рабочего класса.

Трудно сказать, какое из вышеперечисленных обстоятельств повлияло больше, но уже на следующий день после открытия выставки она была закрыта. Без объяснения причин арендодатель заявил о досрочном расторжении договора, вернул полученную авансом арендную плату и пригрозил санкциями, если помещение не будет в ближайшие часы освобождено. Пара небольших заметок в местной прессе и похвальный отзыв о выставке одного из радиожурналистов потонули в грохоте сапог вводимых в Эстонию Советских войск, сопровождаемом приветственными криками "фронтовиков".