Микеланджело. Жизнь гения

Если его интерес к гробнице Юлия угасал, что неудивительно, если учесть, что впервые этот замысел вызвал у него прилив энтузиазма пятнадцать лет тому назад, то его интерес к новому проекту, мавзолею Медичи, напротив, пробуждался. Микеланджело не поехал в Рим самостоятельно устанавливать «Воскресшего Христа» – и жестоко поплатился за это, – потому что в очередной раз отправился в Каррару выбирать очередную порцию мрамора. Теперь он предназначался для гробницы Лоренцо и Джулиано Медичи.

1 декабря 1521 года, проболев всего несколько дней, папа Лев X неожиданно скончался от лихорадки. Это событие изменило ход итальянской политики. Беглый кардинал Содерини поспешил вернуться в Рим, где 6 декабря обратился с речью к своим собратьям-кардиналам, возблагодарив Господа за смерть Льва, обрушившись на Медичи и убеждая коллег избрать на папский престол кого-то, кто во всем бы превосходил покойного. Совершенно очевидно, что Содерини по-прежнему не мог простить папе несправедливого, как он утверждал, обвинения в участии в заговоре Петруччи с целью отравить его четыре года тому назад[912]. Однако многие впоследствии полагали, что эта яростная вспышка лишила его шансов взойти на папский престол, изначально весьма и весьма высоких.

Оказалось, что конклав, собравшийся 27 декабря, стал одним из наиболее публичных и обсуждаемых за многие века. Римские букмекеры делали ставки на победу кардинала Медичи, но с небольшим отрывом. Когда в Сикстинской капелле началось голосование, оказалось, что про– и антимедицейская партии представлены поровну. 30 декабря Джулио Медичи признал, что не в силах одержать верх, и поддержал своего сторонника кардинала Фарнезе, одного из троих церковных сановников, назначенных судьями во время процесса над своими же собратьями-кардиналами – участниками заговора Петруччи. Однако Фарнезе тоже не смог набрать требуемые две трети голосов. Когда восьмой тур выборов прошел безрезультатно, он снял свою кандидатуру. Определенную поддержку получил кардинал Вулси, но и ее оказалось недостаточно, поскольку его, в его сорок восемь лет, сочли слишком молодым, а кроме того, он был англичанином.

Пришел Новый год, а кардиналы все не могли договориться. 9 января кардинал Медичи выступил с речью, в которой признавал, что поддерживаемые им кандидаты не могут победить, и в качестве компромисса предложил альтернативную кандидатуру – голландского кардинала Адриана Буйенса из Утрехта. В свои шестьдесят три он был достаточно стар; к тому же ему благоволил молодой император Священной Римской империи Карл V, при котором он в свое время исполнял обязанности домашнего учителя. Вероятно, от изнеможения кардиналы избрали его, возведя на престол первого неитальянца более чем за столетие. Толпа, ожидавшая решения конклава под стенами Ватикана, пришла в ужас, услышав весть о его избрании. Образованные римляне полагали, что при «голландском варваре» или «безумном немце» на папском престоле на них обрушится неминуемая катастрофа. Какой-то острослов даже вывесил на стене Ватикана табличку «Сдается внаем»[913].

Новый папа римский, назначенный Карлом V регентом Испании на время своего отсутствия, получил известие о своем избрании лишь спустя несколько недель[914]. Он принял имя Адриана VI, но прибыл в Рим, дабы вступить на престол, только без малого через восемь месяцев. Он стал первым папой за почти двадцать лет, который не нуждался в услугах Микеланджело.

* * *

Хотя существует немало свидетельств, что Микеланджело испытывал к близким людям глубокие чувства, нам почти ничего не известно о его сексуальной жизни, мы не знаем даже, была ли она у него вообще. Кондиви описывал телосложение Микеланджело как «скорее жилистое и костистое, чем мясистое и жирное, но, главное, здоровое от природы благодаря как телесным упражнениям, так и воздержанию, будь то в плотских утехах или в еде…»[915]. Возможно, здесь он высказывался более или менее честно. То сексуальное наслаждение, которое его влекло, считалось тяжким грехом, а он был человеком благочестивым. Обращает на себя внимание, что, хотя он, возможно, испытывал искушение давать деньги под проценты, он никогда не прибегал к такому способу разбогатеть, вероятно, потому, что не одобрял ростовщичества. Впрочем, в его совете Кальканьи: «Не предавайтесь чувственным наслаждениям вовсе или, по крайней мере, как можно реже»[916] – содержится пусть и не очень заметная, лукавая оговорка. Судя по отдельным крохотным намекам, в конце 1521 года его совесть сдалась перед соблазном.