Читаем Микеланджело. Жизнь гения полностью

В преклонные годы частная жизнь Микеланджело, видимо, в значительной мере вращалась вокруг преподавания рисунка. На листе бумаги с этюдами для «Мадонны с Младенцем» и наспех нацарапанной памяткой «заплатить подрядчику, доставившему мрамор из Сан-Лоренцо» сохранилось[125] и настойчивое напоминание ассистенту Антонио Мини: «Disegnia Antonio disegnia Antonio disegnia e non perdere tempo» («Рисуй, Антонио, рисуй, Антонио, рисуй и не трать времени попусту»)[126]. В череде писем, отправленных беспутному шалопаю Пьетро Урбано, подмастерью Микеланджело во второй половине десятых – начале двадцатых годов XV века (пока отношения между ними не разладились), мастер постоянно возвращается к этой теме. «Работай что есть сил, как можно больше рисуй и отдавай этому все, на что способен», – наставлял Микеланджело Пьетро, пока тот жил во Флоренции вместе с семейством Буонарроти[127]. Кроме того, он поручал брату Буонаррото приглядывать за учеником: «Скажи Пьетро, чтоб усердствовал в учении»[128].

Время от времени Микеланджело давал задание копировать чужие работы не только своим официальным ученикам и ассистентам, но и отрокам и юношам, к которым относился с симпатией. К ним принадлежал и молодой человек по имени Андреа Кваратези, представитель богатой флорентийской фамилии, с которым Микеланджело дружил, которого, судя по всему, учил рисованию и которому, в конце концов, оказал редчайшую любезность, запечатлев на графическом портрете. На листе с эскизами, хранящемся в оксфордском музее Эшмола, можно различить три головы, изображенные в профиль, одиннадцать локонов и шестнадцать глаз: очевидно, все это были графические упражнения, выполненные, возможно, Антонио Мини, Кваратези и другими юношами[129]. Некоторые из них соответствуют скорее уровню ученика современной средней школы, нежели божественного гения, но педагогика того времени часто прибегала к таким методам, как неосознанные, машинальные каракули, шутки в духе комиксов и сновидческие фантазии.

На оборотной стороне листа с шестнадцатью глазами довольно беспомощно изображены еще несколько голов. Поверх них Микеланджело нарисовал величественное чудовище с задними лапами и когтями волка и шеей столь длинной, что завязалась узлом, из которого выглядывает ощерившаяся в оскале голова. Ученические профили еще различимы сквозь змеящиеся кольца.

Вот пример причудливой игры воображения, фантасмагорических видений, столь свойственных Микеланджело, когда его не сковывали рамки никаких заданий: перед нами затейливо перетекающие друг в друга линии и образы, одни очертания, плавно перерастающие в другие. В результате возникает мрачный, сюрреалистический шедевр. Начертал ли он этого монстра полубессознательно, развлекая стеснившихся у стола в мастерской юнцов или потешая самого себя?

Микеланджело и его ученики. Дракон. Ок. 1525

* * *

Одновременно с появлением книг, напечатанных посредством подвижных литер, из Северной Европы пришло еще одно изобретение – гравюра. Гравюра как вид изобразительного искусства появляется в местностях по течению Рейна в шестидесятые годы XV века; первые из них были созданы такими художниками, как анонимный мастер ES и уроженец Кольмара Мартин Шонгауэр (ок. 1448–1491). Это новшество быстро заимствовали наиболее проницательные и предприимчивые итальянские мастера. Антонио Поллайоло, один из ведущих флорентийских скульпторов и художников, создал прекрасную крупноформатную гравюру «Битва десяти обнаженных», которая впоследствии весьма заинтересует молодого Микеланджело. Франческо Росселли, брат художника Козимо и дядя друга Микеланджело Пьеро Росселли, отправился на север, чтобы овладеть искусством гравирования грабштихелем (резцом со скошенным, остро заточенным концом, позволявшим провести тонкие линии различной глубины), и разбогател благодаря этому необычному умению.

Доменико Гирландайо, хотя и не занимался гравюрами, явно внимательно их изучал. В основе его графической техники лежала перекрестная штриховка, которую он заимствовал из насечки на гравюрах мастера ES и Мартина Шонгауэра. Эта техника позволяла убедительно придать объем изображению, созданному из черных линий, и именно ее Гирландайо стал использовать в графических работах пером и чернилами (а потом этот метод переняли его ученики)[130].

Перейти на страницу:

Все книги серии Арт-книга

Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Ван Гог. Жизнь
Ван Гог. Жизнь

Избрав своим новым героем прославленного голландского художника, лауреаты Пулицеровской премии Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит, по собственному признанию, не подозревали, насколько сложные задачи предстоит решить биографам Винсента Ван Гога в XXI веке. Более чем за сто лет о жизни и творчестве художника было написано немыслимое количество работ, выводы которых авторам новой биографии необходимо было учесть или опровергнуть. Благодаря тесному сотрудничеству с Музеем Ван Гога в Амстердаме Найфи и Уайт-Смит получили свободный доступ к редким документам из семейного архива, многие из которых и по сей день оставались в тени знаменитых писем самого Винсента Ван Гога. Опубликованная в 2011 году, новая фундаментальная биография «Ван Гог. Жизнь», работа над которой продлилась целых 10 лет, заслужила лестные отзывы критиков. Захватывающая, как роман XIX века, эта исчерпывающе документированная история о честолюбивых стремлениях и достигнутом упорным трудом мимолетном успехе теперь и на русском языке.

Грегори Уайт-Смит , Стивен Найфи

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
Галерея аферистов
Галерея аферистов

Согласно отзывам критиков ведущих мировых изданий, «Галерея аферистов» – «обаятельная, остроумная и неотразимо увлекательная книга» об истории искусства. Но главное ее достоинство, и отличие от других, даже не в этом. Та история искусства, о которой повествует автор, скорее всего, мало знакома даже самым осведомленным его ценителям. Как это возможно? Секрет прост: и самые прославленные произведения живописи и скульптуры, о которых, кажется, известно всё и всем, и знаменитые на весь мир объекты «контемпорари арт» до сих пор хранят множество тайн. Одна из них – тайна пути, подчас непростого и полного приключений, который привел все эти произведения из мастерской творца в музейный зал или галерейное пространство, где мы привыкли видеть их сегодня. И уж тем более мало кому известны имена людей, несколько веков или десятилетий назад имевших смелость назначить цену ныне бесценным шедеврам… или возвести в ранг шедевра сомнительное творение современника, выручив за него сумму с полудюжиной нулей.История искусства от Филипа Хука – британского искусствоведа, автора знаменитого на весь мир «Завтрака у Sotheby's» и многолетнего эксперта лондонского филиала этого аукционного дома – это история блестящей изобретательности и безумной одержимости, неутолимых амбиций, изощренной хитрости и вдохновенного авантюризма.

Филип Хук

Искусствоведение

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное