Читаем Микеланджело. Жизнь гения полностью

Вот потому-то, как пишет Вазари, Микеланджело выполнил копию гравюры, одного из шедевров Шонгауэра: «Он срисовал ее пером, в манере, дотоле неизвестной, и раскрасил красками»[131]. Кондиви утверждает, что «эту гравюру показал ему» именно Граначчи[132]. Если это так, то Граначчи дал Микеланджело для копирования гравюру Шонгауэра, потому что, будучи старшим учеником, назначал упражнения младшим, еще не столь опытным. Хотя Кондиви несколько приукрашивает всю эту ситуацию, сама гравюра, редкостный образец передового зарубежного искусства, наверняка принадлежала Гирландайо, а не Граначчи (и не его отцу, изготовителю матрацев). Копировать подобное произведение было логичным шагом в овладении графическим методом, который культивировался в мастерской.

А вот следующее решение Микеланджело, очевидно, не было продиктовано логикой. Явно самовольно он решил заменить один вид изобразительного искусства другим, претворить гравюру в живопись. По словам Кондиви, он сделал это, «чтобы испробовать работу в цвете»[133], то есть якобы выполняя ученическое упражнение. Кроме того, в воспоминаниях Кондиви звучит отголосок утонченной интеллектуальной игры, так называемого paragone, вечного состязания искусств и сравнения их достоинств. Например, во время ученых дискуссий часто спорили, какое из искусств, скульптура или живопись, лучше и с наибольшей полнотой передает изображаемый предмет.

«Искушение святого Антония» Шонгауэра было блестящим примером нового вида искусства, образцами которого многие люди уже украшали стены своих жилищ, заменив ими более дорогие и менее доступные картины. Выходит, тринадцати-четырнадцатилетний Микеланджело, расцвечивая гравюру красками, делал весьма проницательный и своевременный выбор. К тому же он создал причудливое, фантасмагорическое воплощение образа, который почти наверняка должен был привлечь подростка. Если прибегнуть к аналогии с современной массовой культурой, то, как выразился историк искусства Кит Кристиансен, «Искушения святого Антония» воспринимаются как кадр из каких-нибудь ренессансных «Звездных Войн»[134].

По мнению Кондиви, единственным источником информации, для которого мог выступать сам художник, Микеланджело уделил особое внимание именно тому, что всего труднее было передать чернильными линиями, то есть натуралистической текстуре изображенного. Он никогда ничего не писал, не изучив предварительно предмет с натуры. «Поэтому он сначала отправился на рыбный рынок, где долго рассматривал форму и цвет рыбьих плавников, цвет рыбьих глаз и других частей тела, дабы потом воспроизвести их на картине»[135].

Считалось, что эта небольшая работа Микеланджело давно утрачена, но примерно десять лет тому назад написанную на деревянной доске картину на сходный сюжет признали оригиналом; ее приобрел Художественный музей Кимбелла в Форт-Уэрте, Техас (репродукция приведена на с. 72). Впрочем, некоторые видные специалисты в области творчества Микеланджело отказались признать в ней работу мастера, и их аргументы представляются достаточно весомыми. В частности, схематично намеченный ландшафт ничем не напоминает поздние произведения мастера. Однако если стать на точку зрения, что эта картина действительно написана Микеланджело в отрочестве, то она может многое нам рассказать.

Техническое исследование, проведенное в нью-йоркском Музее Метрополитен, а затем в Музее Кимбелла, показало, что картина – результат серьезного кропотливого труда. Действительно, автор дополнил оригинальную композицию такими деталями, как блестящая рыбья чешуя на теле демона с трубчатым носом слева и пламя, вырывающееся из пасти демона внизу справа. Кроме того, при тщательном анализе удалось различить, что автор многократно менял графический, создаваемый линиями облик персонажей, чтобы придать им яркость и выразительность[136].

Примером может служить хвост монстра, покрытого рыбьей чешуей; хвост этот на оригинале Шонгауэра направлен книзу. Изобразив на картине поросший травой каменистый утес, художник поставил перед собой довольно сложную задачу. Хвост надо было как-то заставить извиваться и змеиться, чтобы он не сливался со скалой и тем самым не исчезло задуманное впечатление. Поэтому живописец придал хвосту дополнительный изгиб и одновременно создал подобие миниатюрного орнамента-арабеска, приблизив к нему шипы на головах двух демонов, помещенных снизу; все они изгибаются, извиваются, стремясь друг к другу, но в итоге так и не соприкасаясь, и потому этот крохотный уголок картины переполняет сдерживаемая визуальная энергия. Кто бы ни написал этот вариант «Искушения», он не только пытался подражать Шонгауэру, воплотив его гравюру в красках, но и явно тщился превзойти оригинал.

Перейти на страницу:

Все книги серии Арт-книга

Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Ван Гог. Жизнь
Ван Гог. Жизнь

Избрав своим новым героем прославленного голландского художника, лауреаты Пулицеровской премии Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит, по собственному признанию, не подозревали, насколько сложные задачи предстоит решить биографам Винсента Ван Гога в XXI веке. Более чем за сто лет о жизни и творчестве художника было написано немыслимое количество работ, выводы которых авторам новой биографии необходимо было учесть или опровергнуть. Благодаря тесному сотрудничеству с Музеем Ван Гога в Амстердаме Найфи и Уайт-Смит получили свободный доступ к редким документам из семейного архива, многие из которых и по сей день оставались в тени знаменитых писем самого Винсента Ван Гога. Опубликованная в 2011 году, новая фундаментальная биография «Ван Гог. Жизнь», работа над которой продлилась целых 10 лет, заслужила лестные отзывы критиков. Захватывающая, как роман XIX века, эта исчерпывающе документированная история о честолюбивых стремлениях и достигнутом упорным трудом мимолетном успехе теперь и на русском языке.

Грегори Уайт-Смит , Стивен Найфи

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
Галерея аферистов
Галерея аферистов

Согласно отзывам критиков ведущих мировых изданий, «Галерея аферистов» – «обаятельная, остроумная и неотразимо увлекательная книга» об истории искусства. Но главное ее достоинство, и отличие от других, даже не в этом. Та история искусства, о которой повествует автор, скорее всего, мало знакома даже самым осведомленным его ценителям. Как это возможно? Секрет прост: и самые прославленные произведения живописи и скульптуры, о которых, кажется, известно всё и всем, и знаменитые на весь мир объекты «контемпорари арт» до сих пор хранят множество тайн. Одна из них – тайна пути, подчас непростого и полного приключений, который привел все эти произведения из мастерской творца в музейный зал или галерейное пространство, где мы привыкли видеть их сегодня. И уж тем более мало кому известны имена людей, несколько веков или десятилетий назад имевших смелость назначить цену ныне бесценным шедеврам… или возвести в ранг шедевра сомнительное творение современника, выручив за него сумму с полудюжиной нулей.История искусства от Филипа Хука – британского искусствоведа, автора знаменитого на весь мир «Завтрака у Sotheby's» и многолетнего эксперта лондонского филиала этого аукционного дома – это история блестящей изобретательности и безумной одержимости, неутолимых амбиций, изощренной хитрости и вдохновенного авантюризма.

Филип Хук

Искусствоведение

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное