Микеш

— Мне опять повезло! Ведь это тот самый лев, у которого однажды в пустыне я выдернул из лапы колючку, — ликовал счастливый пастух. — Я вытащил ему колючку, и он, старый добряк, запомнил меня! Наверное, его поймали охотники, лапа-то у него была поранена, и продали в этот цирк! Он хорошо запомнил меня и теперь вот в благодарность принес билет. Спасибо ему! За добро платят добром! Учтите это, уважаемая публика, и если кому-нибудь из вас доведется повстречать льва с колючкой в лапе, выдерните ее недолго думая. Он вас непременно отблагодарит! Ну а теперь я побежал в цирк, пока представление не закончилось. Мое почтение, привет, будьте здоровы!

Пастух снова подпрыгнул от радости и был таков. Занавес задернулся, представление завершилось. Домой! Сказка «Добрый пастух и благодарный лев» имела У публики большой успех и тоже долго не сходила со сцены. В цирк «Микеш и Клудский» деньги текли рекой, и наши друзья Микеш, Бобеш, Пашик и Франта Кулдан просто не знали, что с ними делать. Жилось им очень хорошо, и они часто посылали щедрые подарки своим грусицким воспитателям. Пепик тем временем уже учился в Праге, и его друзья 233 и доброжелатели были искренне рады, слыша в адрес мальчика одни похвалы.

Теперь вроде бы никто из них не должен был сетовать на жизнь, и поначалу Микеш был убежден, что так оно и происходит, однако со временем котик, в первую очередь по Пашику, стал замечать некоторые перемены: кабанчик частенько выглядел задумчивым и был уже не так весел, как прежде. Потом Микешу начало казаться, что и Бобеш с Франтой затосковали и приуныли.

«Что с ними происходит?» — постоянно размышлял Микеш. Он уже готов был подумать, что они заболели или поссорились между собой, но когда спустя какое-то время сам почувствовал тоску по прежней размеренной жизни в Грусицах, в его черной головке сразу все прояснилось и он понял, чем опечалены друзья.

«Только бы из-за этого с ними не случилось какой беды! — переживал добрый котик. — Они, видно, очень скучают по дому, но не хотят делиться со мной своими мыслями, дабы я их не высмеял. Напрасно, мне и в голову такое бы не пришло! Что ж, если здесь им больше не нравится и они хотят вернуться в Грусицы, я не стану их отговаривать. К тому же я и сам настолько устал от забот, что с удовольствием отдохнул бы у нашей милой бабушки».

И Микеш, не откладывая дело в долгий ящик, решил спросить своих друзей, желают ли они по-прежнему работать в цирке, или им уже хочется домой.

Когда Микеш вошел в их общий фургончик, все друзья его были в сборе. Котик еще за дверью слышал их разговор, но беседа прервалась, едва он зашел внутрь. Добряк Микеш сделал вид, будто не заметил ничего необычного, и начал расхаживать по фургону, заложив лапки за спину, а потом сказал друзьям:

— Кажется, работа и хлопоты стали несколько тяготить меня. Я с удовольствием отдохнул бы от них какое-то время. Но прежде я хотел бы спросить всех вас: желаете ли вы уйти со мной в продолжительный отпуск?

— Еще как! — хором воскликнули друзья. — Мы с радостью поехали бы в наши родные Грусицы, уж очень по ним соскучились.

— Денег у нас куры не клюют, на них можно жить припеваючи хоть тыщу лет, — взволнованно бормотал Па-шик. — Думаю, мы повеселили людей на славу, пора и самим отдохнуть. Лично мне не нужны теперь ни золотой хлев, ни золотое корытце, хочу снова быть рядом с нашей золотой бабушкой.

— Признаться, Микеш, я тоже ужасно соскучился по Грусицам! — сказал Франта Кулдан. — Сейчас пацаны жгут костры на пастбищах, пекут картошку, кувыркаются на траве! Они, верно, насквозь пропитались дымом и чумазые как трубочисты! Боже мой, Микеш, я хоть сейчас побежал бы домой!

— Честно говоря, и я скучаю по дому! Чего уж скрывать! — проворчал Бобеш. — Денег у меня теперь столько, что я мог бы купить дядюшке Малиновскому не одни, а огромную кучу поношенных штанов и целую телегу табака. Полагаю совершенно излишним продолжать наши здешние мучения. Слава больше не интересует меня! Я уже пресытился ею и сейчас с удовольствием просто полежал бы на соломе в своем ветхом хлеву. Елки-моталки! Микеш, я, словно малый козленок, радуюсь при мысли, как снова выйду поутру на пастбище с дядюшкой Малиновским.

— Ну и хорошо! Я не стану просить вас остаться здесь, раз вам не нравится больше эта жизнь и вы тоскуете по дому. Теперь надо устроить так, чтобы мы поскорее смогли вернуться в Грусицы. — И с этими словами котик вышел из Фургона.

Он собирался тотчас же переговорить с паном Клудским и Олюшкой, но, подойдя к их жилищу, несколько струсил. Он не знал, как они это воспримут, и корил себя за то, что не посоветовался с ними до беседы с друзьями.

Однако на деле все оказалось куда проще, чем он ожидал. Как только Микеш переступил порог фургона пана Клудского, хозяин его встал из-за стола и сам направился к котику. Олюшка осталась сидеть за столом, и Микеш заметил, что сегодня оба они выглядят серьезнее обычного.