Микеш

Помещения для друзей животных Микеш попросил сделать такими, чтобы в них они чувствовали себя как можно уютнее. Внутренние стены он заказал украсить видами родных для каждого зверя мест: для слона Брундибара были нарисованы индийские джунгли, попугая Клабосила — лес Южной Америки, обезьяны Качабы — африканский пейзаж с пальмами. Такой же пейзаж получил и лев Ирод. Медведь же Мышка пожелал иметь в своем флигеле прекрасные виды хвойного леса. У Мышки, Клабосила и Качабы Микеш распорядился установить также большие высохшие деревья, чтобы, когда им захочется, они могли лазать по ним или прыгать. Бобеш с Пашиком поселились в просторных уютных хлевах, обшитых ароматно пахнущими досками и устланных мягким сеном. Увидев впервые эти замечательные хлева, Пашик радостно всплеснул передними ножками, а потом, уже не так радостно, сказал Микешу:

— Хватит, хватит, Микеш! Больше ничего не делай с ними, дружище, они даже чересчур хороши для нас! Мы не заслужили ни золотых, ни бриллиантовых домиков! Побережем лучше деньги для Пепика с Олюшкой!

Если б вы видели кабанчика в эту минуту, вы наверняка поверили бы в искренность его слов, но умный Микеш сразу догадался, почему он так говорит: Пашик просто опасался, как бы воры не украли его драгоценный хлев с ним в придачу! Зато попугай, едва очутившись в своем жилище, разболтался не на шутку, он тотчас же взлетел на дерево и в восторге закричал:

— Черт побери! Вот это клетка! Ничуть не хуже Национального театра! Я получаю ее в награду за свою службу, ведь именно я не пропустил в цирк без билета ни одной козявочки!

В новом доме, таким образом, для каждого нашлась светелка; подумал наш умный котик и о том, чтобы и Пепику с Олюшкой досталось на каникулах по комнатке. Старый Швейда и Франта Кулдан тоже обзавелись отдельными комнатами, рядом с жилыми помещениями животных. Им была отведена роль воспитателей, и они всегда должны были находиться поблизости от зверей. Франте такая работа очень нравилась, и он даже гордился ею. Мальчик примерно ухаживал за животными, частенько заглядывал к ним и ночью, чтобы проверить, все ли У них в порядке. Одна из лучших комнат предназначалась бабушке, но сама она не пожелала расставаться со своей избушкой! Даже слышать об этом не захотела, когда Микеш впервые привел ее в уютно обставленную, светлую горенку.

— Золотце мое, я очень тронута твоим вниманием, но никуда из своего домика не уйду. Ты не серчай на меня, просто я настолько привыкла к прежней горнице, что после нее мне всюду будет тоскливо. А чтобы не расстраивать тебя, мой родимый, я оставлю эту комнатку за собой и каждый день буду заходить сюда хоть на минуточку, чтобы поддерживать в ней порядок!

Умный котик согласился с бабушкой и не стал ее уговаривать, он понял, что не сможет ее переубедить. Итак, бабушка продолжала жить вместе с Мурлышкой в старом доме, в новый же приходила обычно три раза в день и следила там за порядком. Идти ей было недалеко. Сад нового дома находился по соседству с садиком старушки Швецовой, и первое, что сделал Микеш, — это калитку в их общем заборе. Микеш часто ходил по этому пути к бабушке, чтобы поболтать с ней о чем-нибудь или поиграть с Мурлышкой.

Не захотел переселяться из своей хижины и старый пастух дядюшка Малиновский, хоть Бобеш и упрашивал его отдохнуть наконец от общественной службы. Дядюшка пастух не пожелал расставаться с любимыми овечками и друзьями-соседями, с которыми каждый вечер толковал о том о сем на лавочке перед хибаркой.

Думаю, дорогие ребята, вы к тому же нисколько не удивитесь, узнав, что ни Бобеш, ни Пашик не разрешили дядюшке Малиновскому и бабушке взять в хлева новых козла и кабанчика. Оба друга решительно воспротивились этому, заявив, что пусть их прежние хлева стоят, как стояли; они нередко захаживали туда, чтобы в тиши вспомнить свою молодость. Частенько друзья навещали в них друг друга, и когда вместе с ними бывал там Микеш, то воспоминания на таких посиделках сыпались как из рога изобилия. Говорили они о том, как жилось им в прежние времена, как познакомились, научились человеческой речи, как потом странствовали. Вспоминали, сколько всяких веселых штучек откалывали они вместе с Пепиком и как часто сердил их сорванец Франта Кулдан. Память воскрешала им былое, прежние радости и забавы; то горе, которое испытали они после исчезновения Микеша, и ту огромную радость, какую он доставил им своим возвращением из странствий. Там же мечтали они о приезде на каникулы Пепика с Олюшкой, чтобы снова побыть друг возле друга. Иногда к их компании пристраивался Мурлышка. Раскрыв ротик от удивления, он внимательно слушал, какими удальцами были «дядюшки» Микеш, Пашик и Бобеш.