Микеш

От неожиданности котик на некоторое время утратил дар речи, потом спрыгнул с лавки и бросился прямо к трости:

— Скажи, где ты была?! Где пропадала целую неделю? Исчезаешь, не проронив ни слова, а я тут места себе не нахожу; неделю глаз не сомкнул от мыслей о тебе. Скорей рассказывай, что произошло?!

В ответ трость пробормотала что-то невнятное.

— Ну, говори же, что случилось, где ты была всю неделю?

— Где, где! В сказке! — ворчливо буркнула трость.

— В какой сказке? Я тебя не понимаю, объясни толком!

— В какой? Да в обыкновенной, своей! Про меня только одна и существует!

— Я, милая, все равно ничего не понимаю; о какой сказке ты толкуешь? Я про нее слыхом не слыхивал!

— Удивляюсь вам, дядюшка Микеш! Как это не слыхивали?! Она известна даже малому дитяти! Вспомните: история о трех сыновьях и жадном трактирщике. Ну?

— Ладно; кажется, бабушка в самом деле рассказывала мне одну такую историю. Ответь же, черт возьми, что ты там делала, почему не в духе?

— Я все объясню, дядюшка Микеш, но после, а сейчас, очень вас прошу, дайте мне отдохнуть. Я ужасно устала и чувствую себя совершенно разбитой!

Тросточка и вправду выглядела чрезвычайно утомленной. Микеш оставил ее в покое и побежал к бабушке, рассказать, что она вернулась. Известие это старушку очень обрадовало, и она похвалила трость за верность.

Отоспавшись, беглянка сама пришла к Микешу и сказала:

— Итак, дядюшка Микеш, слушайте, где я была; думаю, выслушав мой рассказ, вы уже не будете удивляться, почему я вернулась такая сердитая. Вот что со мной произошло.

Всякий раз, когда какой-нибудь Гонза или Вашек отправляются бродить по белу свету в поисках счастья и случайно встречают на своем пути старичка овчара, моего прежнего хозяина, старичок этот призывает меня к себе, и я должна явиться к нему незамедлительно. И хотя я на заслуженном отдыхе, однако, когда старичку требуется мое присутствие, я всегда с удовольствием прихожу по его зову. Неделю назад старичок овчар пригласил меня снова.

— Это хорошо, что ты и на сей раз послушалась старичка, — похвалил трость Микеш. — И все-таки что же рассердило тебя в сказке? Ведь в сказках нет ничего плохого, я очень люблю их читать.

— Дорогой дядюшка Микеш, все это уже в прошлом, служить же в теперешних сказках — не сахар! Сейчас вы меня поймете. Рано утром в понедельник, когда вы еще спали, внутри меня что-то щелкнуло, и я поняла: дедушка подает мне знак. Я не думала, что задержусь там надолго, и решила не будить вас понапрасну. Осталась же я в сказке на добрую неделю.

Дедушка-овчар очень обрадовался моему приходу и проговорил:

«Молодец, ты пришла как раз вовремя. Вот-вот сюда прибежит какой-нибудь Вашек, чтобы попросить у меня работы. С неделю он будет пасти моих овечек и получит за это Столик-Накройся. Однако, сдается мне, мальчишка чем-то недоволен».

Дедушка как в воду глядел. Прибежавший юнец выглядел и впрямь несколько мрачноватым. Он направился к дедушке и сказал:

«Вы и есть тот старикан, что раздает за службу Столики-Накройся, Барашков-Встряхнись да Тросточки-Раззудись?» «Допустим! А ты, насколько я понимаю, Гонза?» «Какая тебе разница, дед!» — буркнул юнец. «Какая мне разница?! — рассердился дедушка. — Где Вашек с Франтой?! Они должны были прийти раньше. За твою службу тебе полагается только Тросточка-Раззудись!» «Знаешь, старик, они не придут! Эти лежебоки сказали, что, мол, трактирщик так и так облапошит нас со столиком и барашком, чего, дескать, мы будем напрягаться, один за всех и отработаешь. Честно говоря, дед, я тоже не собираюсь за всех выламываться за какие-то три вещицы. Я здесь, скажем так, дней на семь! А через неделю за верную службу вы отвалите мне все разом: столик, барашка и палку!»