Микеш

«И поделом! — сказал дедушка. — Эти лентяи ничего другого и не заслуживают! Пусть теперь кто-нибудь из них заявится ко мне попытать счастья! Я покажу им, где раки зимуют! И вообще, лучше уж я разрушу эту сказку, впредь ничего такого происходить не будет!»

«Правильно сделаете, дедушка! — согласилась я со старичком. — Ежели вы считаете, что нынешние люди недостойны таких чудесных даров, пускай обходятся без них! Вот только как быть с барашком и столиком?»

«Я переведу их в другую сказку! А впрочем, знаешь что? Коли твой котик столь добр и учтив, давай я подарю их ему. Спроси у Микеша, хочет ли он этого; если не возражает, дай мне знать, и я пошлю ему их в подарок!»

Я поблагодарила дедушку за его доброту; думаю, дядюшка Микеш, вам будет чрезвычайно приятно получить такие подарки. Со своей стороны, я нисколько не сомневаюсь, что вы проявите к ним внимание и заботу и употребите их на пользу людям!

Произнеся эти слова, тросточка выжидающе посмотрела на Микеша: мол, что он ответит ей, не отправит ли тотчас же к старичку за барашком и столиком. Микеш подумал немного и, махнув лапкой, спокойно сказал:

— Не нужно никуда ходить, милая Дубинушка! Пусть барашек со столиком остаются у старичка! Всю свою жизнь я трудился и зарабатывал сам, ни в каких чудодейственных помощниках я не нуждаюсь! В народе говорят: «Хочешь есть калачи — не лежи на печи!», а не «Столик, накройся!» Вот и не вышло у Гонзы ничего хорошего, потому что легкого счастья в жизни не бывает. И покуда он не выбросит из головы мысли о скорой наживе и обогащении, пока не возьмется за ум и не займется честным трудом, ничего путного из него не выйдет.

— Вы правы, дядюшка! — поразмыслив, сказала трость. — Пусть волшебные вещи остаются и дальше у старичка! А не то еще кто-нибудь попадет из-за них в беду! С тех пор волшебная тросточка больше никогда не упоминала о своих волшебных собратьях. Она по-прежнему ходила с Микешем на прогулки; когда же котик отправлялся куда-либо один, она незаметно сопровождала его, чтобы прийти на помощь сразу, как только ему будет грозить опасность. Сильно привязалась она и к несмышленышу Мурлышке и часто играла вместе с ним у бабушки.

Казалось, что теперь она вполне довольна жизнью в «Райской обители» и не помышляет о возвращении в сказочное житье-бытье. Микеша это очень радовало. Ему было приятно видеть, что трость совершенно освоилась и чувствует себя в «Райской обители» как дома.

Посему котика весьма удивило, когда по прошествии определенного времени он стал замечать в ней некоторое беспокойство. Все чаще она выглядела задумчивой, на прогулках пошатывалась как больная. И однажды Микеш повел тросточку к колесному мастеру, дабы тот основательно ее осмотрел; когда же мастер заверил его, что трость совершенно здорова и все у нее в полном порядке, котик спросил ее прямо, чем, мол, растревожена ее душа.

Вздохнув, трость ответила:

— Затосковала я, дорогой дядюшка Микеш. Думала, привыкну к этой новой жизни, ан нет, заскучала-таки по прежней службе, по дедушке. Прямо не знаю, что и делать: и здесь бы осталась, и к старичку хочется!

Микеш с минуту поразмыслил, а потом сказал:

— Думаю, милая Дубинушка, все это можно устроить. Если твоему старичку невмоготу больше сказочная работа и он желает уйти на отдых, то почему бы ему не поселиться у нас? Он жил бы здесь так же, как ты, и рассказывал ребятишкам свои истории. Да и нам с бабушкой не пришлось бы тогда ломать голову, какую бы еще сказку поведать ребятам. Так что будет лучше всего, ежели ты сразу отправишься за ним, а мы тем временем приготовим для него уютную горенку.

Как Микеш сказал, так и вышло. Волшебная трость отправилась за старичком, и еще прежде, чем она привела его, все было готово к приходу гостя. Все встретили дедушку с большой радостью и крепко с ним подружились, будто знали его с малых лет. Пуще же прочих радовалась волшебная трость Дубинушка, которая наконец-то зажила рядом с теми, кого любила сильнее других: с бабушкой, Мурлышкой, Микешем и своим сказочным старичком.

В гостях у пастушков

Когда Микешу хотелось уединиться или поразмышлять в тиши о прожитой жизни, он приходил в бабушкин сад. Там, на пригорке, стояла высокая раскидистая яблоня, в кроне которой Микеш с детства облюбовал несколько уютных местечек. Возле той яблони котик всякий раз снимал сапоги, и не успели бы вы произнести: «Кукарача», как он уже был наверху! Обычно Микеш устраивался на стыке четырех могучих сучьев, откуда открывался прекрасный вид на деревню, поля и густые леса, расположенные за бабушкиным домиком.