Михаэль Шумахер – номер один

Ferrari же тогда была несколько обеспокоена, как объяснил ее президент Лука ди Монтедземоло годом позже: «Когда Тодт начал переговоры с Шумахером, я сказал: «Вы действительно уверены, что Ferrari сможет предоставить ему машину, способную побеждать сейчас или в ближайшем будущем?»

Коммерческая выгода сделала этот союз особенно привлекательным для Вебера. Линейка атрибутики Шумахера в последующие годы расширилась под зорким глазом Вебера почти до ста наименований. Частью сделки с Ferrari стала договоренность Вебера о праве использования логотипа итальянской команды – знаменитого гарцующего жеребца. Это было неоценимым преимуществом для бренда. Хитрый Вебер также оговорил пункт, по которому Шумахер мог иметь персональных спонсоров, связи с которыми были важнее ответственности перед ключевыми спонсорами Ferrari. Вебер добился подписания контракта с Nike, а также Canon, причем обе компании предложили мультимиллионные контракты и оставались партнерами Шумахера долгое время. Спонсорская реклама на бейсболках приносила около пяти миллионов долларов в год – Шумахера практически не видели без его фирменной бейсболки. Все это вылилось в дополнительный доход, который был почти равен основному доходу немца в Ferrari.

Что касается команды McLaren-Mercedes, то договор с ними был разорван. Рон Деннис не позволяет своим пилотам заключать персональные сделки со спонсорами – он лучше сам выплатит им дополнительное вознаграждение.

Приоритетом являются спонсоры команды. И «левая» бейсболка также не сошла бы с рук. Несмотря на то что McLaren готов был предложить Шумахеру базовую зарплату на уровень выше, чем Ferrari, решил дело несоизмеримый дополнительный доход. Тем более что McLaren жестко ограничил бы коммерческую свободу гонщика.

Если говорить о Фрэнке Уильямсе, то тому просто пришлось платить огромные зарплаты Алену Просту в 1993 году и Айртону Сенне в 1994-м, но это было не в его стиле – предлагать гонщику больше десяти миллионов долларов в год. «Я бы очень хотел, чтобы Михаэль выступал за мою команду, — говорит сэр Фрэнк Уильяме. — Я однажды попытался. Мы пару раз беседовали с Вилли Вебером в конце 1995 года. Я был серьезно настроен, но мы никогда не платили гонщикам таких денег. Так что мечта осталась мечтой. Михаэль – совершенно потрясающий гонщик, один из лучших».

Оглядываясь назад, Шумахер признает, что он не до конца понимал, во что ввязывается.

«Подписывая контракт с Ferrari, я был убежден, что момент подходящий. Мне пришлось выбирать между двумя командами, Ferrari и Williams. Мы много общались, и я взвешивал все за и против. Скажу лишь, что я не хотел просто сесть в самый быстрый болид и поехать. Люди ждали от меня побед. Но мне нравится бороться, нравится соперничество.

До прихода в Ferrari я не знал, что представляет собой эта команда. И мне пришлось многому научиться. Ferrari была для меня своего рода вызовом – таким сложным казалось их положение. Но теперь я чувствую, что знаю их. Знаю, как это – гоняться за них. Итальянцы безумно преданы своей команде. Для них это как отец или мать, как Папа. Вся страна стоит за нами – не один какой-то город, как в случае с футбольным клубом».

Но Шумахер не сразу осознал, что такое Ferrari. По словам Сабины Кем, частично потому, что немец не готов был принять эмоциональность команды.

«Наверное, только за последние три или четыре года своей карьеры в Ferrari он понял команду до конца. Он долгое время не понимал их.