Михаэлла и Демон чужой мечты

Открыли их не сразу, потом нас долго досматривали, расспрашивали о цели визита, вели по железным мостикам, где каждый шаг отдавался страшным скрежетом, и, наконец, мы под конвоем из четырех человек достигли кабинета главы женской половины острова. Упитанный седеющий мужчина носил форму и имел звание, которое я благополучно прослушала. Поняла, что оно высокое, только по тому, как Тавиш уважительно хмыкнул.

— Приятно удивлен, — приветствовал посетителя хозяин неоправданно роскошного кабинета. — Никак не ожидал, что вас занесет в наши места. А вот девушку напрасно взяли, ей здесь не место.

Вот! А я о чем с самого отбытия думаю!

— Я ей то же самое говорил, но она вцепилась, как клещ, — отвертелся Тавиш, а у меня так челюсть и отвисла. — Хочу посмотреть — хочу посмотреть! Разве такой откажешь?

— Строже с ними надо, — прокряхтело местное начальство, опускаясь в свое кресло, нам тоже было предложено сесть.

— Слышала, Миша?

Понуро молчу, только взглядом паршивца прожигаю.

Прибью. Дома.

Пока парнишка в форме расставлял на столе чашки и корзинки с печеньем, говорили о всякой ерунде. То есть это мужчины трепались, я же жадно разглядывала угощение. По причине пропущенного завтрака оно меня интересовало куда больше разговоров. Только когда назвали мое имя, прислушалась:

— Миша… Какое-то странное имя для девушки, — отметил пожилой вояка, ни имени, ни звания которого я не потрудилась запомнить.

— Ее зовут Михаэлла, — пояснил Тавиш.

Я напряглась. Обсуждают так, будто меня нет рядом! Между прочим, это невежливо.

И чего это лицо вояки вдруг стало таким заинтересованным? По всему выходило, что сейчас он должен был растерять ко мне всякий интерес, а поди ж ты…

— Вот даже как? — шевельнул губами тип, враз ставший для меня неприятным. — Любопытно.

Впрочем, тема себя исчерпала, паренек разлил чай и ушел, я принялась за еду, а мужчины стали обсуждать дела. Для начала — денежные. А именно, сколько и на какие нужды даст Тавиш. Это я позволила себе пропустить, сосредоточившись на черством печенье и быстро остывающем чае.

Вопрос, ради ответа на который мы сюда на самом деле и прибыли, прозвучал только к концу визита. Финансовые дела были улажены, все нужные документы подписаны, чай выпит. Пора было уходить, но Тавиш не спешил подниматься, а начальник тюрьмы не решался выпроводить гостя, после того как тот отвалил внушительную сумму.

— А что та женщина? — как бы «вспомнил» Дивальд. — Листовки даже в столице развешаны…

На миг мне показалось, что хозяин кабинета побледнел. Потом почудилось мелькнувшее в его глазах торжество. Но, что ни говори, а контролировать себя этот человек умел отменно, положение обязывало. И я не могла бы поручиться, что действительно видела эти эмоции. Возможно, это была всего лишь игра воображения?

— Аделина Бернежка? — не особо заинтересованно переспросил он.

— Вроде. — Тавиш тоже изображал праздное любопытство, не более. — Она правда смогла отсюда сбежать? До недавнего времени считалось, что это совершенно исключено.

Нет, все же не показалось. Начальнику тюрьмы действительно чем-то не нравился интерес гостя к беглянке. Этого нельзя было заметить по его лицу, но я чувствовала. Вдыхала местный прохладный воздух — и чувствовала. Чуяла.

— Единичный случай, — скупо пояснил военный. — Мы уже разобрались. Преступницу ищут. И найдут, можете не сомневаться!

— Умна же эта Аделина, раз сумела провести охрану, да еще с острова как-то улизнула, — провоцировал собеседника Тавиш. — А может, у нее был сообщник? Полковник, расскажите!

Но хотя роль экзальтированного аристократа моему другу удавалась отменно, добыть информацию не получалось.

— Не имею права, — сквозь зубы цедил хозяин кабинета, выразительно поглядывая на дверь.

Той же его реакция осталась и на вопросы о причинах побега, способе, которым узница уплыла с острова, ее убиенном муже и неком сокровище, по слухам, оставшемся от него. Все он либо «не знал», либо «не мог рассказать». Под конец порядочно озверели оба, и Тавиш, и этот непрошибаемый тип. Но нам все-таки пришлось уйти, интерес и так уже выглядел чересчур.

Дорога сюда повторилась, только в обратном направлении.

До самой телепортационной площадки мы не сказали друг другу ни слова. В таких местах обычно даже у стен есть уши.

Только готовясь активировать переход, Тавиш решился высказаться:

— Кажется мне, что-то с этим делом нечисто.

— Тебе не кажется, — не вдаваясь в подробности про внезапно обострившееся чутье, уверила его я.

Дальше стало не до разговоров. Возвращение домой вышло таким же поганым на ощущения, как и путь сюда.

Только дольше. Намного.

Мгновения текли, я вцепилась в руку Тавиша, потом согнулась… а нас все не выбрасывало в пустой комнате особняка в центре столицы. Неужели он все-таки сделал ошибку в узоре? Или…

Додумать мысль не успела. Мучения наконец закончились.

Вот только совсем не так, как планировалось.

— Вчера в парке за тобой следили риссы, — вдруг сообщил Тавиш и крепко обхватил меня за талию.

Я обозрела мрачный лес вокруг и с сомнением уточнила:

— Почему ты вспомнил об этом сейчас?