Михаил Гущин. Предотвратить смуту

— Именно. Станислав очень способный парень, и я хочу, чтобы он выиграл свой первый Великий турнир. Для меня это ОЧЕНЬ важно. Не думай, что это старческая блажь. Я свое отжил, а парню нужно проявить себя и попасть в дружину Преображенского. У него есть все данные, чтобы дослужиться до тысячника, а может и до воеводы.

— Что же, пожелайте ему удачи, она ему пригодится, — я улыбнулся краешком рта и не сводил глаз со старика. Городищев перестал улыбаться и пристально смотрел на меня.

— Сколько?

— Простите, не понял вопроса.

— Сколько ты хочешь за свое поражение?

— А я разве сказал, что собираюсь проигрывать?

Старик что-то хотел сказать, но шум под окнами заставил его отвлечься. Он поднес руку к колокольчику, чтобы позвать помощника, но в этот момент дверь распахнулась, и он сам появился в комнате.

— Демьян, в чем дело?

— Дружинники Преображенских приехали, их там десятка три. Требуют передать им Гущина.

— Вы что не замели следы, когда везли его сюда?

— За нами никто не следил. Мы дважды все проверили, — Демьян побледнел, потому как сам понимал, что оправдания не спасут его.

— Ясно, прорицатели отследили. Не вздумайте вступать с ними в бой, пусть войдут.

— Я уже здесь, — дверь снова пришла в движение, и на пороге появился высокий светловолосый мужчина, судя по нашивкам на доспехе, сотник Преображенского. — Благоразумно с вашей стороны, господин Городищев не оказывать сопротивление дружинникам. Перейдем к делу. Нам известно, что Михаил Гущин находится у вас.

— Вы располагаете верными сведениями, уважаемый Алексей Владимирович, — ответил старик и широко улыбнулся. — Посмотрите перед собой и вы увидите, вот он сидит передо мной. Как видите, господину Гущину не грозит опасность, ради которой следовало поднимать целый десяток дружинников и окружать мое имение одаренными.

Сотник бросил на меня быстрый взгляд, словно желал убедиться, что это действительно я, а не кто-то другой.

— Мне жаль прерывать вашу беседу, но этот парень пойдет с нами.

— Ах, Алексей Владимирович, как это некрасиво с вашей стороны! Врываетесь в дом к пожилому человеку, забираете дорогого гостя. Впрочем, не смею задерживать, — развел руками старик. Городищев повернулся ко мне и пристально посмотрел на меня. — Надеюсь, Миша, вы примете мое предложение. Помните, что оно в силе как бы ни закончился ваш поединок.

— Вы закончили?

— Конечно! Только у меня есть маленькая просьба, — Городищев поморщился, словно необходимость озвучивать ее вызывала у него дискомфорт. — Не могли бы вы снять оцепление с моего особянка? Признаюсь, мне неловко чувствовать присутствие такого количества вооруженных людей под боком. Я доверяю дружинникам Великого князя, но ради моего морального спокойствия…

— Не волнуйтесь, эта мера используется для вашей же безопасности. А сейчас позвольте прервать вашу беседу и забрать Гущина с собой. Соответствующий приказ о его задержании подписан лично Великим князем Василием Кирилловичем Преображенским.

«Ну вот и свершилось» — мелькнуло у меня в голове. Похоже, Преображенский решил покончить с последним потомком Островских и избавиться от риска. Даже по материнской линии пошел, подонок. И смысл сопротивляться? Сотник в сопровождении элитного десятка одаренных лично явился за мной, а на улице караулят еще два десятка, если верить людям Городищева. Похоже, они не хотят рисковать. Или думают, что старик не захочет меня выдавать? Нет, сопротивляться я, конечно же, буду. Сейчас. Но нужно подобрать удачный момент для бегства.

— Позвольте полюбопытствовать, чем же вызвано такое поспешное задержание, что вы решили явиться в мой дом, не дожидаясь, пока отсюда выйдет Гущин, и задержать его прямо здесь? Еще и сам князь лично подписал приказ. В прошлом, будучи советником, я знал, что такие меры носят исключительный характер.

— Вы же понимаете, что я имею полное право не отвечать, но раз уж мне все равно придется озвучить причину задержания господину Гущину, можете ее выслушать, — сотник повернулся ко мне и продолжил. — Господин Гущин, вы задержаны как главный подозреваемый в расследовании об убийстве студента РАДО Никитова. Будьте добры, идите за нами.

Я поднялся и посмотрел на людей, которые вошли в комнату. Уверен, это духовники. Зачем для этого дела использовать силачей или твердынь, когда есть куда более простые способы задержания? Хорошо, буду сохранять спокойствие до последнего. Пусть сперва докажут, что в смерти Никитова моя вина. Хотя, при желании и доказывать ничего не будут. Просто устроят мне попытку бегства и порешат где-нибудь в тихом местечке.

Вот же Тимашевский зараза. Это ведь он доложил дальше и нажаловался самому Преображенскому. Или все-таки не он? Может, сама идея соваться в Москву была нелепой? Но какая у меня альтернатива? Ждать, пока охрана Преображенских сама меня найдет и прикончит, я не собирался.