Михаил II

Для активных действий оставалось последнее средство – телефон. Теперь только Кац мог помочь выбраться из всего этого дерьма. Во-первых, конечно, на «роллс-ройсе» отправить сюда несколько бачков с бензином (о канистрах в этом времени я не слышал). Во-вторых, задержать полковника Матюхинена. А вот это мой друг вряд ли сможет осуществить, ведь у него нет в подчинении спецгруппы. Это очередная наша с ним недоработка. Можно, конечно, обратиться к официальным властям, но в столице сейчас такой бардак, что, даже имея связи Каца в министерстве внутренних дел, это займёт столько времени, что Матюхинен спокойно успеет добраться до Выборга, вернуться с егерями и штурмом взять это министерство вместе с чиновниками, с которыми согласовывается его арест. Остаётся рекомендовать Кацу действовать неофициальным путём – обратиться за помощью к уголовникам. Он уже несколько раз пользовался услугами Семёна – одного из авторитетов преступного Петербурга. Вот пускай и в этот раз тот посодействует в похищении полковника. Денег, конечно, этот Семён берёт много, но дело устранения Матюхинена того стоит. Тем более после обнаружения сейфа лесоторговца в трате денег на оперативные нужды, нет ограничений – можно не экономить. Одним словом, срочно нужно связываться с Кацем, наплевав, что сейчас половина шестого утра и своими звонками я разбужу кучу людей. Ведь если его нет ни в Смольном, ни в моём особняке, то придётся посылать людей в его квартиру или даже в Гатчину.

Перед тем как звонить, я провёл инструктаж с прапорщиком, как ему сейчас организовать охрану периметра имения – следовало подумать и о собственной безопасности. Кто его знает, может быть, полковник Матюхинен настолько предусмотрителен, что, узнав о том, что великий князь направился в Липки, послал туда свою спецгруппу, чтобы наверняка прихлопнуть эту раздражающую его хозяев фигуру. Перед тем как разослать людей на охрану периметра, я приказал Хватову провести через полчаса общее построение бойцов спецгруппы и санитаров, перед которыми выступит великий князь. Из своего опыта армейской службы я знал, как поднимает дух и самооценку выступление, не взводного, конечно, а командира соединения перед принимавшими участие в операции бойцами. А если ещё за эту операцию тебе объявляется благодарность самим комбатом, то ты этим очень горд и в следующей операции будешь делать всё, чтобы батя был доволен своим бойцом. Вот и я хотел, чтобы ребята стремились, чтобы великий князь был доволен их службой и, кроме благодарности, хотел поощрить каждого материально. Благо теперь средства для этого были. В сейфе, кроме бумажных ассигнаций, я обнаружил и несколько мешочков с золотыми червонцами. Содержимое одного из мешочков я и хотел раздать ребятам. Чем не медаль золотой империал? В мешочке было сто золотых червонцев, так что каждому принявшему участие в операции полагалось больше чем по одной медали. Хи-хи, ха-ха, но за один золотой червонец можно было купить хорошую лошадь. И золотые червонцы, в отличие от бумажных денег, не были подвержены обесцениванию.

Оставшись один в кабинете, я первым делом достал из сейфа мешочек с золотыми червонцами и лишь потом занялся телефоном. Начинать свои звонки решил с места, где меньше всего мог потревожить спящих людей. И конечно, это был Смольный институт благородных девиц. Подражая разговорному стилю главного героя старого фильма о революции 1917 года, я, сняв трубку и покрутив специальную ручку, гаркнул в микрофон:

– Барышня, Смольный, пожалуйста!

Сквозь страшные помехи, иногда переходящие в жуткий визг, я услышал:

– Соединяю.

А когда мой слуховой аппарат был в извращённой форме изнасилован помехами, царившими в телефонных линиях того времени, раздался человеческий голос:

– Смольный на проводе, мать твою!

Ну, кто ещё в этом времени мог так выражаться, разбуженный в 5-30 – конечно, мой друг. Вот это везение – с первой попытки вышел на Каца. Чтобы идентифицировать себя, ведь по голосу, искажённому помехами, было невозможно определить, кто есть кто, я прокричал прямо в микрофон:

– Имей свою, дешевле обойдётся!

Услышав в ответ изумлённый возглас Каца:

– Михась, это ты, что ли? Ты же должен быть в вагоне где-нибудь в районе Пскова!

Я ответил:

– Кому должен, всем прощаю! А если серьёзно, то хватит базарить! Я от тебя в тридцати вёрстах нахожусь. Почему – объясню потом при личной встрече. Карандаш и лист бумаги от тебя далеко?

– Да нет, лежат на столе, где телефон стоит.

– Тогда бери карандаш и записывай, что тебе в обязательном порядке нужно сделать. Во-первых, требуется срочно найти Григория, нашего водителя.

– А что его искать, он в соседней комнате дрыхнет. Намаялся бедолага – вчера, после того как тебя проводил, мы с ним до глубокой ночи по Питеру мотались, а сегодня в семь утра нужно в Шушары ехать. Туда подрядчики приезжают, которые будут заниматься оборудованием нашей базы. Так что ты сработал вместо будильника, всё равно через полчаса нужно было вставать.