Михаил II

Этот вопрос отошёл на второй план, когда мы всё-таки дошли до Николаевского зала, и мне пришлось играть роль только что получившего скипетр монарха. Действовать по разработанному бароном Штакельбергом сценарию – произносить речи, обещать биться с супостатом до полной победы и наконец-то принести на Российскую землю спокойствие и процветание. Одним словом, стандартный набор фраз, правда, в моём исполнении они приобрели неожиданный оттенок. А всё почему? Да голова была забита мыслью об охмурении понравившейся мне дамы. О том, как я буду к ней подкатывать, говоря, что я старый солдат, не знающий слов любви. Я так внушил себе эту роль, что невольно вошёл в образ Джигарханяна в кинокомедии «Здравствуйте, я ваша тётя». Но образ тупого солдафона, ставшего царём великой Российской империи, был по душе собравшимся гостям. Особенно французскому послу, да и американскому, в общем-то, тоже. Это чувствовалось по одобрительным улыбкам и усилению гомона среди дипломатов после каждого моего угрожающего высказывания в адрес стран оси. Как я её назвал – ось зла. Меня, в общем-то, устраивало, что союзники в очередной раз убеждались, что в России монархом стал не очень умный человек. Вояка с ограниченным кругозором. Царь, готовый класть своих подданных штабелями, лишь бы удовлетворить свои амбиции великого стратега и освободителя славян. А этому был посвящен значительный кусок моего довольно косноязычного выступления. И закончилась эта речь стандартной фразой, вызвавшей большое удовлетворение присутствующих – война до победного конца. Реакция дипломатических работников из посольств союзников была понятна, а вот почему остальная публика так радовалась, меня удивило. Ведь многие из присутствующих господ знали реальное положение дел, как на фронте, так и в тылу. Понимали, что если война затянется, то это чревато большими неприятностями.

А ещё меня удивила реакция англичан. На фоне всеобщего ликования на физиономии британского посла сэра Бьюкенена застыло какое-то кислое выражение, у другого работника посольства выражение лица напоминало каменную маску, без всяких эмоций. Представителей Британского посольства на этом приёме присутствовало только два человека, и оба они отнеслись как-то без энтузиазма к моей речи с обещанием того, что Россия будет верна своим союзническим обязательствам. Это было весьма странно, особенно если вспомнить моё общение с сэром Бьюкененом в ту пору, когда я был ещё великим князем. Тогда он был очень заинтересован, чтобы Россия оставалась участником Антанты, и под это дело мне удалось добиться обещания британского посла выделить кое-какие деньги на поставку нового вооружения Российской армии. Сумма была, конечно, смешная и больше напоминала взятку великому князю, но всё-таки она показывала заинтересованность Великобритании в союзнике. А вот сейчас, если ориентироваться на выражение лиц англичан, этого утверждать было нельзя. Конечно, я не физиономист, и, может быть, у чопорных британцев так принято, но эта реакция меня заинтересовала.

Своим наблюдением я поделился с Кацем, стул которого располагался по правую руку от моего, так сказать, тронного места. Всё-таки сущность моего друга вселилась в тело природного англосакса, а значит, привычки у него должны остаться такие же, как у настоящего англичанина. И он сможет оценить реакцию своих соплеменников. Хорошо, свой вопрос я задал Кацу, когда свои обязательные речи монарха уже завершил и теперь должен был выслушивать хвалебные оды подданных. Если бы обратился к своему другу сразу после первого выступления, когда провозгласил «войну до победного конца», то вряд ли после этого смог бы вести себя как рассудительный монарх, слишком меня шокировал ответ Каца. Да что там шокировал, он заставил забыть о намерении остаться наедине с Нинель Шаховой в отдельном кабинете. Какие, к чёрту, любовные шашни, когда вся разработанная конструкция обеспечения безопасности императора может быть совершенно неэффективна. Вся система организации безопасности, как моей, так и всего нашего с Кацем проекта, была заточена на отражение враждебных действий германской агентуры. Концепция обеспечения продвижения наших планов была проста – главной стороной, заинтересованной в том, чтобы в России начался бардак, были страны оси. На фронте вражеским армиям не удалось разгромить российскую, вот противник и начал активную работу по разрушению империи изнутри. И главную (координирующую) роль тут играла Германия. Много фактов говорило об этом, и полученные в этой реальности, и те, которые мы с Кацем знали и в прошлой жизни. По этой проблематике мы с моим другом много работали, а я так вообще больше всего усилий тратил на противоборство с германской угрозой и считал, что если удастся прижать немецкую агентуру, то Россия вполне может избежать революций и гражданской войны. Так вот слова Каца поколебали мою уверенность в правильности нашей концепции. А мой друг просто передал мне свои наблюдения. Кац, отвечая на моё наблюдение, заявил: