Михаил Карпов

– Мало данных, – Цвигун подумал и добавил: – Единственное, что выудили из этой информации, это то, что писал человек образованный, умеющий складывать слова, грамотный, хотя с запятыми у него беда. Где-то пропускает, а где-то ставит лишние. Но в любом случае – писать он точно умеет. Печатает не очень уверенно – пробивка отдельных букв не очень четкая. То есть не профессионал. А что касается дублирования – тут все ясно. Он нам не доверяет. Если мы не сумели распознать предателя в нашем резиденте – где гарантия, что в нашем руководстве не нашлись и другие предатели.

– Генеральный очень недоволен и требует принять меры, – мрачно сообщил Андропов. – Вы понимаете, насколько мы сейчас сидим в луже?! И какие будут предложения? Как нам найти этого Шамана?

– Путь только один. – Цвигун помолчал секунды три, то ли в самом деле задумавшись, то ли держа паузу ради придания своим словам дополнительного веса. – Необходимо выполнять то, что он от нас хочет. Идти с ним на контакт. Затягивать его в переговоры. Получать от него как можно больше информации. Чем больше информации, тем больше вероятность ошибки. Где-нибудь он все равно допустит ошибку, и тогда мы его найдем.

– И что тогда? – Очки Андропова блеснули, глаза чуть прищурились. – Давайте рассмотрим и этот вариант. Вот, к примеру, мы его нашли. Дальше что?

– Будем использовать! – вмешался Цинев. – В письме сказано, что Шаман располагает гораздо более обширной информацией, которую он будет нам давать после того, как мы убедимся в ее правильности. Но всегда будет дублировать и для Генерального. Мы возьмем его и заставим работать на Комитет. Только нужно еще взять!

– Подытожим, – Андропов придвинул к себе оба листка, посмотрел. – Чем отличаются эти письма? Приписками личного характера. Одна, предназначенная для меня, понятна. Это мои стихи, и тем самым Шаман показал, что ему доступна информация с самого верха. А еще – намекнул, что многое знает обо мне лично. И сделано это для того, чтобы письмо рассмотрели быстрее, и еще – чтобы его не вскрывали те, кому не положено это делать. Письмо для Леонида Ильича со странной надписью. Генеральный не принимает никаких транквилизаторов! Но…

– Но, возможно, будет принимать! – закончил Цвигун, на которого воззрился замолчавший Андропов. – А значит, Шаман может видеть будущее! Что тоже укладывается в теорию об экстрасенсе, решившем помочь стране! Вот только одного не понимаю: если ты решил помочь, так почему не обратиться напрямую? И помогать – как все мы, работать для родины! Что это за игры?!

– Да потому что боится тебя, – усмехнулся Цинев. – Загонишь его в лабораторию и начнешь разбирать по винтикам! И не выпустишь, пока не помрет.

– Я думаю, все из-за его недоверия к нам, – медленно, веско подытожил Андропов. – Согласен с тем, что мы должны с ним играть и затягивать в переговоры. И выполнять все, что он скажет, – до поры до времени. И доказать, что с нами можно иметь дело. Вы представляете, товарищи, какое оружие может из себя представлять этот человек? Нужно сказать спасибо, что он обратился к нам, а не к американцам, что он наш, советский человек, болеющий за свою родину. Что он в этих письмах и указал. Что он там пишет? Разместить в газете «Известия» заметку о шаманах-провидцах? М-да… несерьезно, конечно, но… раз он так хочет, пусть так и будет. Плохо, что нет обратной связи. Подумайте, как сделать так, чтобы он не боялся связываться, не опасался разоблачения? И чтобы в любой момент его можно было взять – если понадобится…

Эпилог

Мужчина в форме капитана Советской армии подал стюардессе пакет и что-то сказал. Она внимательно посмотрела на него, пошла в сторону кабины. Мужчина нахмурился, вскочил и крикнул:

– Стоять! Не двигаться! Советская власть на этом самолете закончилась!

Стюардесса, миленькая курносая девчонка, рванулась вперед, к кабине, закричала:

– Нападение! Это нападение!

«Капитан» выхватил обрез, который прятал где-то внизу, похоже, что под форменным плащом, лежащим на сиденье, обрез поднялся, выцеливая спину девушки, и грянул выстрел. Подростка, который сидел рядом с угонщиком, забрызгало кровью, мозгами и кусочками кости из черепной коробки. Голова «капитана» буквально разлетелась, взорвалась изнутри под воздействием девятимиллиметровой пули, пущенной сзади, в затылок.

Подросток отчаянно завизжал, глядя на падающее тело, вскочил, и в руке его вдруг оказался пистолет. Грянул выстрел, следом за ним еще один – буквально через полсекунды, и тело четырнадцатилетного подростка отбросило к стенке. Тяжелая пуля выбила из него дух так, как если бы кто-то врезал ему в грудь полупудовой кувалдой. Грудина была смята, и хотя мальчишка был еще жив, но становилось ясно – это ненадолго.

Молодой мужчина, убивший «капитана», встал, оглянулся назад, в салон, туда, где визжали женщины и матерились мужчины, призывно поднял руку и громко, четко объявил: