Михаил Петров

Она извивается у меня на коленях, оседлав, ее ранимый взгляд устремлен на меня.

— Вы были женаты почти три года. Ты когда-нибудь любил ее?

— Нет. Я признаю, что пытался. Но ты не можешь заставить себя полюбить кого-то. Я научился на горьком опыте, — кладу руки ей на шею и глажу большими пальцами ее щеки. — Но я думал, что это был единственный способ забыть тебя.

— Почему ты женился на ней, Михаил? Я умоляла тебя не делать этого.

— Я всегда буду сожалеть о том дне. Я долгое время ненавидел себя, — говорю я, прижимаясь своим лбом к ее лбу. — Но я чувствовал, что у меня не было выбора. Мир был настроен против нас.

Лия кладет голову мне на плечо.

— А что теперь?

— Ya by razorval mir radi tebya, moya lyubov.

Она улыбается проводя пальцем по татуировкам у меня на груди. Этот жест пробуждает во мне воспоминания о том, что я сделал для нее через несколько дней после свадьбы, когда узнал, что она уехала в Испанию. Направляя ее руку, я кладу ее себе на сердце и жду, пока она прочтет. Татуировка написана по-русски, но Лия, похоже, хорошо владеет языком.

Подушечкой пальца она прикасается к цветку и словам, вырезанным внутри.

— Красивая девушка, — шепчет она, затем поднимает на меня свои заплаканные глаза. — Когда ты успел это сделать?

— Четыре года назад.

— Четыре года?

Я киваю.

— Если я не мог заполучить тебя, то оставил часть тебя именно там, где тебе самое место.

Лия вытирает глаза и приподнимается, чтобы поцеловать меня.

— Я никогда не знала, что ты такой романтик, Михаил Петров, — ее пальцы на моей голове всегда заставляют мой член быть настороже. — Это самая прекрасная вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня.

Проводя губами по ее шее, я говорю: — Итак, теперь ты поставила передо мной новую цель.

— Какую? — спрашивает она, наклонив голову и закрыв глаза, пока я приближаюсь к ее уху.

— Превзойти самого себя. Все, что я тебе даю, все, что я делаю для тебя — каждый раз будет лучше предыдущего.

Ее улыбка сияет.

— Ты не обязан этого делать.

— Нет, но я хочу. И я сделаю.

— Единственное, чего я хочу прямо сейчас, это тебя… и еще одного оргазма.

Мы смеемся, и я окунаю нас под обжигающую воду, когда она дрожит. Наши губы сливаются, мы выныриваем на поверхность, мой язык скользит по ее языку, умоляя о большем. Но она отстраняется, хитро улыбается и проскальзывает под пенящиеся пузырьки, беря в руку мой член.

Шум взбивающихся струй заглушает голос Михаила надо мной. Его пальцы запутались в моих волосах, рука ведет меня вперед по его члену. Хотя мне не нужны указания, как доставить ему удовольствие, его дикая хватка только усиливает мой голод проглотить его, пока перед глазами не потемнеет и эйфория не усилится.

Даже когда мои легкие горят и требуют кислорода, я не могу отстраниться. Необходимость сломать его произнеся мое имя стоит того огня, который подступает к моему горлу.

Я впиваюсь ногтями в его бедра и чувствую, как он напрягается с каждым толчком. Я знаю, что он близко. Мне просто нужно надавить еще немного. Слезы наворачиваются на глаза, не только потому, что довожу его до предела, но и потому, что годы боли и тоски прошли.

Он мой.

— Любовь моя, — говорит он прерывистым дыханием, поднимая меня над поверхностью. — Не утони из-за меня.

Я наклоняюсь к нему, моя рука прикрывает рот, пока я восстанавливаю дыхание и шепчу ему в губы: — Если бы мне пришлось умереть, подавившись твоим членом, я бы умерла самой счастливой женщиной на планете.

— О, черт, детка… иди сюда.

Его поцелуй голодный, болезненный и восхитительный. Я на мгновение теряю себя, отдаваясь так же хорошо и сильно, как и он. Но когда пытаюсь отстраниться, он протестует, поэтому удивляю его, сжимая пальцы чуть ниже его челюсти.

Михаил улыбается, и его веки опускаются, прекрасные губы приоткрыты, пока он теряет контроль между моей рукой на его горле и другой, обхватившей его член. Хотя мне нравится, когда он контролирует мое тело, изгибая и ломая меня по своей воле, вид этого мужчины, над которым доминируют мои прикосновения, приводит меня в полное неистовство. У меня бы потекло по ногам, если бы мое тело не было погружено под воду.

— Ты кончишь для меня. Я хочу каждую каплю, — хрипло произношу я, прикусывая и оттягивая его губу.

Он кивает и откидывает голову назад, когда я наклоняюсь и беру его в рот. Обе руки сжимают мои волосы, и он двигает бедрами, трахая мое лицо.

Я люблю тебя.

Еще.

Потянувшись вниз, я скольжу пальцами по своему клитору, поглаживая его в ритм толчкам Михаила, пока горячие струи его спермы не проникают в мое горло. Его хватка крепнет по мере того, как им овладевает кайф, и черные точки застилают мое зрение, когда кончаю вместе с ним.

Мое тело ослабело от нехватки воздуха, и дрожь прокатывается по мне, я начинаю тонуть.

Но сильные руки Михаила поднимают меня над поверхностью и прижимают к вздымающейся груди, где я кладу голову и заново учусь дышать.

— Однажды, когда мы состаримся и поседеем, ты можешь умереть счастливой женщиной с моим членом во рту, но не сегодня.

Я слабо хихикаю и целую его в шею.

— Договорились.