Михаил Романов

Показания Варлаама относительно пребывания беглецов в Остроге летом 1602 года подтверждаются неоспоримыми доказательствами. В свое время А. Добротворский обнаружил в книгохранилище Загоровского монастыря на Волыни книгу, отпечатанную в Остроге в 1594 году, с надписью: «Лета от сотворения мира 7110-го (1602 г.) месяца августа в 14-й день, сию книгу Великого Василия дал нам Григорию з братею, с Варлаамом да Мисаилом…пресветлое княже Острожское». Над словом «Григорию» кто-то вывел слова «царевичу московскому». Поправка к дарственной надписи примечательна не сама по себе, а всего лишь как подтверждение показаний Варлаама.

Когда «царевич» объявился во владениях другого православного магната, Адама Вишневецкого, король затребовал подробные объяснения. И тогда князь Адам записал исповедь самозванца.

По словам «Дмитрия», его спас некий воспитатель, который, узнав о планах жестокого убийства, подменил царевича мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик и был зарезан в постельке царевича. Мать-царица, прибежав в спальню и глядя на убитого, лицо которого стало свинцово-серым, не распознала подлога.

Знакомство с рассказом «Дмитрия» обнаруживает тот поразительный факт, что он явился в Литву, не имея обдуманной и достаточно правдоподобной легенды. Это значит, что бояре Романовы непосредственного участия в подготовке самозванца не принимали. Им жизнь двора была известна в деталях, «царевичу» эти детали остались неизвестны.

История самозванца, рассказанная им самим, напоминала как две капли воды историю Григория Отрепьева в московский период его жизни.

Описывая свои литовские скитания, «царевич» упомянул о пребывании у Острожского, переходе к Габриэлю Хойскому в Гощу, а потом в Брачин, к Вишневецкому. Там, в имении Вишневецкого, в 1603 году и был записан его рассказ. Замечательно, что спутник Отрепьева Варлаам называет те же самые места и даты: в 1603 году Гришка «очютился» в Брачине, у Вишневецкого, а до того был в Остроге и Гоще. Возможность случайного совпадения ничтожно мала. След реального Отрепьева теряется на пути от литовского кордона до Острога — Гощи — Брачина. И на том же самом пути, в то же самое время обнаруживаются первые следы Лжедмитрия I. На названном, строго очерченном отрезке пути и произошла метаморфоза— превращение бродячего монаха в царевича.

Когда Борису донесли о появлении самозванца в Польше, он не стал скрывать своих подлинных чувств и сказал в лицо боярам, что это их рук дело и задумано, чтобы свергнуть его. К числу заподозренных бояр Романовы, видимо, не относились, так как несколько лет пребывали в ссылке и, как считал Борис, были надежно изолированы от внешнего мира.

Набрав с помощью польского короля армию, Лжедмитрий I вторгся в пределы России. Вторжение положило начало восстанию Северской Украины, а затем гарнизонов южных крепостей.

МИЛОСТИ РАССТРИГИ

Русское государство погрузилось в хаос. Церковь предала анафеме проклятого еретика Отрепьева. Филарет хорошо знал его и возлагал надежды на то, что Расстрига свергнет Годунова и освободит семью Романовых.

В донесении за март 1605 года приставы доносили царю, что опальный изменник не повинуется более их приказам: «а живет старец Филарет не по монастырскому чину, всегда смеется неведомо чему и говорит про мирское житье, про птиц ловчих и про собак, как он в мире жил». Очевидно, Романов ждал свержения Годуновых и готовился вернуться в мир. Его любимой забавой в миру была соколиная и псовая охота. С монашеством он, видимо, намеревался расстаться. Иначе трудно объяснить его поведение. По доносу Воейкова, «нынешним Великим постом у отца духовного старец Филарет не был, в церковь и на прощание не приходил и на крыл осе не стоит».

Переписка приставов с царем рисует яркую картину полного упадка власти. Невзирая на грозные царские указы, узник не хотел более подчиняться распоряжениям своих тюремщиков. Старцы приходили к приставу с жалобой на то, что Филарет к ним «жесток»; «бранит он их и бить хочет и говорит им: «Увидите, каков я вперед буду!» Романов не сомневался, что близкая смерть Бориса освободит его из заключения и вернет высокое положение.

Трезво оценивая положение в государстве, Романов постарался прежде всего освободиться от опеки монастырского начальства. 3 февраля 1605 года ночью он выбранил старца Иринарха, «с посохом к нему прискакивал, из кельи его выслал вон и в келью ему к себе и за собою ходить никуда не велел». Приставы могли смирить чернеца, но не решились этого сделать. Режим Годунова доживал последние месяцы.

Деятельный и энергичный, Борис в конце жизни много болел и все чаще устранялся от дел. Он почти не покидал дворец, все меньше занимался делами управления и проводил время в обществе врачей, астрологов и прорицателей.

После смерти Бориса, последовавшей 13 апреля 1605 года, заговорщики-бояре — князья Голицыны и Басманов подняли мятеж в лагере под Кромами. Династия Годуновых лишилась армии.