Михаил Ромм. Способ жизни

Когда же фильм вышел на экраны, исполнительница роли Фанни Каплан вновь почувствовала изнанку популярности: прохожие на улице узнавали ее, осыпали проклятиями, мальчишки бросались камнями, норовили ударить. Не говоря уже о том, что талантливую актрису перестали приглашать сниматься в кино. Режиссеров можно понять — зачем брать такую исполнительницу, при появлении которой на экране зрители будут злиться и чертыхаться?!

В отличие от Эфрон, исполнитель роли Сталина Геловани находился «в полном шоколаде». В киношных кругах ходила байка, будто однажды Михаил Георгиевич попросил организаторов картины, чтобы ему разрешили пожить на даче Сталина у озера Рица. Когда экзотическая просьба дошла до вождя, тот поинтересовался, для чего артисту это понадобилось. Объяснили: «Хочет максимально вжиться в ваш образ». «Тогда пусть начнет с Туруханской ссылки», — последовал совет.

Устоялось мнение, будто частый исполнитель роли Иосифа Виссарионовича в кино никогда не общался со своей «моделью». Оказывается, один случай все-таки был. О нем Спешнев рассказывает со слов режиссера Чиаурели, у которого Геловани к тому времени снялся в фильмах «Великое зарево» и «Клятва».

Однажды Сталин сам выразил желание познакомиться с артистом, часто играющим его. Геловани тогда уже жил в Москве, куда переехал из Тбилиси в 1942 году. Тут же через Чиаурели ему позвонили, прислали машину и привезли его на ближнюю дачу, где в тот вечер собралось много гостей. Иосиф Виссарионович любезно встретил артиста, усадил за стол напротив себя, начал беседовать.

Из-за этой неожиданной поездки Геловани, безусловно, переволновался. Вокруг лощеная публика, сплошь тузы и шишки, сам вождь наливает ему вино и водку. Сначала оробевший, подвыпив, Михаил Георгиевич расхрабрился, принялся говорить какие-то неуместные тосты, молоть сущую чепуху. Сталин разочаровался в нем как в человеке и больше в гости не приглашал. (Символично, что Геловани умер в день рождения Сталина — 21 декабря 1956 года.)

Да, много событий связано со съемками фильма «Ленин в 1918 году». Это сейчас на него смотрят как на курьез. А раньше смотрели как на икону, с придыханием, носились с ним, как с писаной торбой. И хвалили его на все лады, и награждали. И продолжали курить фимиам до 1956 года, до того времени, когда Хрущев выступил на ХХ съезде КПСС с докладом о культе личности Сталина и его последствиях. Тут-то пришлось режиссеру вернуться к своему старому детищу и даровать фильму новую жизнь.

Когда стало возможно, обвинители всех мастей со всей мощью обрушились на Ромма: и карьерист, и сталинист, и конъюнктурщик. В стране террор — возмущались хулители режиссера — а он, знай себе, получает одну Сталинскую премию за другой и вдобавок прославляет до небес Ленина, сотворившего революционный кошмар, приведшего Россию к печальным последствиям, к тысячам исковерканных судеб. Идут аресты, расстрелы. Ругали его все кому не лень. Когда до него доходили подобные отзывы, Михаил Ильич переживал и завидовал одному из авторов советского гимна С. В. Михалкову, который в аналогичных ситуациях отшучивался: «Скромность украшает только скромного человека». Правда, высоких художественных качеств картин Ромма не отрицал даже никто из злопыхателей.

Однако суть дела заключается в том, что для зрителей того времени лениниана Ромма являлась произведением актуальным и прогрессивным. Подавляющее большинство советских людей таким фильмам верило. В том числе и сам Ромм. То есть в своем творчестве он был искренен, что искупает грехи и ошибки художника.

Что касается Сталина, режиссер дилогии в завуалированной форме противопоставил его Ленину, причем в пользу последнего. Если Владимир Ильич на экране душевный, понятный, свой в доску, то Сталин тут иной — более строгий, официальный, застегнутый на все пуговицы. Прежде чем к нему обратиться, тысячу раз подумаешь.

Безусловно, оба вождя пришли в фильмы Каплера и Ромма из едва родившейся мифологии того времени. А там несколько однообразный, с налетом деловитости, Иосиф Виссарионович отчасти противопоставлен многогранному Ленину, который добр с друзьями, соратниками и непримирим с инакомыслящей публикой.

Потребовавшееся в 1956 году экранное перерождение проходило при помощи ножниц и клея. Из первоначальной версии, которая длилась 2 часа 5 минут, было вырезано 630 метров пленки. Новый вариант получился на 20 минут короче.

Фамилии авторов сценария — Златогоровой и Каплера — указывать в титрах цензура еще не разрешила. Их вернули лишь в 1963 году.