Михаил Ромм. Способ жизни

Герои сценария «Ната Шадури» совершают целый ряд странных, бессмысленных, неправдоподобных поступков, однако, по мнению сценарного отдела студии, в сценарии «изумительно написанные типы», а действия героини сценария «правдивы и убеждают зрителя своей логичностью». «Логика» поведения Наты Шадури приблизительно такова: попавши в окружение врага, она снимает с трупа немецкого сержанта обмундирование и, переодевшись в него, проникает в хату, где находится немецкий капитан Каузен, и заявляет этому капитану, что она хочет сотрудничать с немцами. Когда случайно во время разговора Наты с капитаном приводят раненого лейтенанта Бойкова, Ната предлагает поручить ей расстрелять советского лейтенанта, чтобы доказать ее преданность фашистам, после чего та же Ната стреляет в капитана. Этот странный сюжет сценарный отдел студии рассматривает как «убедительные и реальные ситуации». Начальник сценарного отдела пишет, что «сюжет развивается исключительно интересно и полон неожиданностей», он считает также, что типы, выведенные в сценарии, «реальны и поданы красочно». В сопроводительном письме, подписанном начальником сценарного отдела, указано, что сценарий «Ната Шадури» одобрен художественной коллегией студии. Позволю себе усомниться в том, что члены художественной коллегии читали этот сценарий[35].

Далее Ромм советовал коллегам не давать поблажек авторам низкопробных сценариев, не покровительствовать наспех сделанным вещам. В очередной раз призывал смелее использовать национальный колорит Закавказья. Они же то и дело ориентируются на военные действия, происходящие на Западном фронте.

«После своего назначения начальником главка Ромм не переменился, — свидетельствует драматург Климентий Минц, сосед режиссера по писательскому поселку в Красной Пахре. — Кресло и „вертушка“ не сделали его важным и сановитым. Он по-прежнему не боялся уронить свой авторитет каким-либо сердечным проявлением, искренним признанием или же спорным высказыванием в пылу полемики, так часто возникавшей в свое время на наших бурных кинематографических активах»[36]. Тот же Минц однажды спросил у Ромма, какой принцип был у него в должности начальника главка.

— Не мешать! — последовал короткий ответ.

Так-то оно так, однако помогать откровенно слабым фильмам, вроде бакинской картины «Одна семья», он тоже не намеревался.

Картину эту сделал Григорий Александров, известный комедиограф, дружок Эйзенштейна. Как многие московские и ленинградские кинематографисты, в октябре 1941 года он, разумеется с женой Любовью Орловой, был эвакуирован в Алма-Ату. Там у супругов почему-то не сложились отношения с коллегами. Поначалу они, как и все ведущие кинематографисты, жили в трехэтажном доме в центре города. Официально он назывался Домом искусств, но в обиходе местные жители прозвали его «лауреатником». В элитном доме Александров и Орлова чувствовали себя не слишком комфортно. Все-таки Григорий Васильевич сейчас не снимал, Любовь Петровна тоже не работала ни в какой картине. Они вели размеренный «дневной» образ жизни, не совпадающий с рваным режимом остальных обитателей «лауреатника». Те уходили в любое время дня и ночи и так же внезапно возвращались, поэтому в доме сутками напролет стоял шум. К тому же супруги не настолько контактные люди, чтобы им нравилось, когда кто-то постоянно заходит, начинает что-то рассказывать о трениях в съемочной группе, жаловаться, искать сочувствия. Или просто — зайдет соседка за щепоткой соли и просидит, болтая, чуть ли не до утра.

^{Рабочий момент съемок фильма «Одна семья»: Л. Орлова, Г. Александров, Х. Меликов}

¹⁹⁴³

^{[Из открытых источников]}