Михаил Щепкин. Его жизнь и сценическая деятельность

Но никакие убеждения не подействовали на Гоголя. Он не приехал. «Ревизор» в отсутствие автора шел в первый раз на московской сцене 25 мая 1836 года. Постановка комедии должна была значительно ободрить скучавшего от бездействия артиста. «Ревизор» знаменовал собою зарю нового направления русской драматургии, и именно того направления художественной жизненной правды, которому служил сам Щепкин. Это было тем более кстати, что Щепкина стали смущать признаки упадка физических сил. В письмах к Сосницкому в 1836 году Щепкин жалуется, что его «силы по театру уже изменяются, орган начинает слабеть». Тогда ему было уже под 50 лет, и жизнь, полная волнений, начинала оказывать свое влияние на его крепкую и неутомимую натуру. Особенно его беспокоила болезнь горла. В начале 1837 года Щепкин собирался на юг России и так объяснял Сосницкому эту поездку. «Голос мой, – писал он, – до того ослабел от беспрестанного усилия, которое необходимо в нашем театре (Большой театр отличался тогда дурными акустическими условиями), что нет роли, в которой бы не утомил горла и не охрип; дошло до того, что уже и в комнате, и говоря без усилий начинаю чувствовать то же». И вот, «дабы не лишиться средств к прокормлению семейства», Щепкин решился просить отпуска.

В официальном прошении Щепкин так изъяснял мотивы своей поездки.

«В продолжение 14-летней службы моей в императорском театре в звании артиста от частой игры многотрудных ролей и от огромности московской сцены голос мой до такой степени ослабел, что теряю всякую надежду на продолжение службы без необходимого излечения. Медики, у которых я просил совета, в таком случае предлагают как весьма полезное средство для отвращения такого рода болезни отправиться в один из южных приморских городов, утверждая, что морская вода может укрепить мое ослабевшее горло и голос».

Но на поездку были нужны средства, а где их было взять Щепкину, на плечах которого лежала забота об огромной семье. Щепкин получал тогда 9 тысяч рублей ассигнациями, которые распределялись так: 4 тысячи жалованья как актеру, 2 тысячи – за обучение декламации в театральной школе, 1 тысяча – на гардероб и 2 тысячи рублей квартирных. И все, что получалось, то и проживалось. Поэтому Щепкин просил дать ему на лечение пособие и сохранить на время поездки жалованье. Дирекция театров присоединилась к просьбе Щепкина не только «из уважения к его таланту, но и по его примерной службе, усердию и отличному поведению». Дело об отпуске было представлено на рассмотрение императора Николая Павловича, который разрешил отпустить Щепкину на лечение пособие в 4 тысячи рублей, то есть полугодовой оклад жалованья, но без сохранения содержания за все время отсутствия.

По возвращении из отпуска для Щепкина наступил период, когда он особенно близко сошелся с «людьми сороковых годов». Отдельные члены кружка горячо любили и уважали Щепкина за его талант и честный труд. К числу задушевных друзей его принадлежал Белинский. С ним Щепкину суждено было путешествовать по России. Это было тогда, когда силы критика угасали, и состояние здоровья требовало продолжительного отдыха на юге. Туда же ехал и Щепкин, тоже отдохнуть и совершить артистическое путешествие. Мысль ехать со своим старинным другом, добродушным и неистощимо веселым собеседником, приводила Белинского в восторг.

16 мая 1846 года, после шумных и веселых проводов, они отправились в путь, побывали в Калуге, Воронеже, Курске, Харькове и приехали в Одессу. Здесь Щепкин заключил условие с антрепренером, обязавшись наезжать оттуда в Николаев, Херсон, Севастополь, Симферополь и другие города. Щепкин успевал делать и то, и другое: играть во всех городах и ухаживать за больным Белинским. «М. С. смотрит за мной, как дядька за недорослем, – писал критик. – Что это за человек!..» И Белинский всюду переезжал за своим добрым и ласковым «дядькой».