Михаил Суслов

Жена Револия Суслова Ольга Васильевна стала главным редактором ежемесячного журнала «Советское фото» (издатель – Союз журналистов СССР). На его страницах публиковались лучшие работы фотохудожников. При Ольге Сусловой журнал выходил большим тиражом и был награжден орденом «Знак Почета» – редкость по тем временам.

В 1939 году у Сусловых родилась дочь Майя. Она окончила МГИМО, в Институте славяноведения Академии наук занималась балканистикой, защитила докторскую диссертацию. Замуж вышла за Леонида Николаевича Сумарокова, выпускника Московского инженерно-физического института, где он потом заведовал кафедрой; его избрали членом-корреспондентом АН СССР по Отделению информатики, вычислительной техники и автоматизации. В 1990 году ему предложили работу в Вене, и вся семья перебралась в Австрию.

Одна из внучек Суслова вышла замуж за сына известного журналиста-международника Мэлора Георгиевича Стуруа, который работал в «Известиях». Помню, как коллеги шептались: Мэлор Георгиевич – невыездной, то есть в заграничные командировки его не посылают. Но после удачной свадьбы сына все претензии к Мэлору Стуруа исчезли. Со временем он уехал в Соединенные Штаты. Он был очень талантливым журналистом, и я, когда трудился в «Известиях», с удовольствием печатал его американские заметки…

Кто-то считает, что не следует переоценивать роль Суслова: он не был таким уж всемогущим, всемогущим был только Генеральный секретарь. Другие уверены: именно он управлял всеми делами в Политбюро.

Иногда на заседаниях секретариата ЦК Суслов твердо говорил:

– Нет, не будем принимать это предложение.

Руководитель отдела ЦК испуганно вскакивал со стула:

– Михаил Андреевич, но этот вопрос согласован с Леонидом Ильичем!

На что Суслов спокойно отвечал:

– Я переговорю с ним.

Больше никто возражать не смел. Слова Суслова означали, что вопрос закрыт.

Леонид Ильич Брежнев, конечно, не был номинальной фигурой. Если он говорил: сделайте так, а не иначе, то Суслов проявлял лояльность, на конфликт никогда не шел. Но в реальности Суслов постепенно стал полным хозяином в партии, потому что Брежнев дал ему карт-бланш.

Леонид Ильич по характеру предпочитал царствовать, а не править. Ордена, почет, аплодисменты – это ему нравилось, он любил произносить доклады и принимать иностранные делегации, а заниматься чем-то конкретным ему не хотелось. Он охотно оставлял текущие дела Михаилу Андреевичу.

В последние годы Брежнев, утратив способность работать, вынужден был уже во всем полагаться на Суслова.

Леонид Ильич, прочитав какой-то материал, говорил:

– Надо спросить Мишу.

Материал несли Михаилу Андреевичу, и его слово было решающим.

– Как раз в этот период я участвовал в работе над докладом для генсека и три недели наблюдал Брежнева, уже больного, – вспоминал профессор Вадим Печенев, руководитель группы консультантов отдела пропаганды ЦК. – Он страдал от прогрессирующего склероза сосудов, поэтому у него было какое-то перемежающееся состояние. Один день он был способен слушать, что мы ему писали, и даже косвенно участвовать в обсуждении, а на другой – отключался. Он ориентировался на мнение Суслова и спрашивал: а что по этому поводу думает Михаил Андреевич?

Брежнев был за Сусловым как за каменной стеной и говорил в своем кругу:

– Если мне приходится уезжать, я чувствую себя спокойно, когда в Москве Михаил Адреевич.

Андрей Александров-Агентов:

«Михаил Андреевич Суслов был рядом с Брежневым все годы пребывания Леонида Ильича у власти как его надежная опора в вопросах идеологии и взаимоотношений с зарубежными компартиями. В такой опоре Брежнев всегда испытывал нужду, а Суслов посвятил этим проблемам большую часть своей активной жизни. Суждениям Суслова в этих областях Брежнев доверял, можно сказать, безоговорочно. Помимо всего прочего, он уважал Суслова и как ветерана партии, вступившего в ее ряды еще при жизни Ленина.

Как-то Леонид Ильич сказал мне: “Если Миша прочитал текст и нашел, что все в порядке, то я абсолютно спокоен”. Словом, надежный советчик-консультант. Вопрос только, в каком направлении шли его советы».

А вот Александр Евгеньевич Бовин, который был консультантом в отделе ЦК по соцстранам, писал:

«К Суслову Брежнев относился с иронией, усмешкой. Как бонвиван к кабинетному сухарю… Думаю, что Суслов побаивался Брежнева. Никогда, как иногда пишут, Суслов не играл роль “серого кардинала”. Он был главным по “чистоте”, и только тут его голос имел решающее значение».

Думаю, что Александр Евгеньевич недооценивал влияние Суслова. В какой-то момент самого Бовина, который нравился Брежневу, хотели сделать главным редактором «Известий». Но Суслов воспротивился:

– Это же не партийный человек!

В конце 1975 года Брежнев был занят подготовкой очередного, ХХV партийного съезда (он соберется в феврале следующего года).

«Он обсуждал с нами, не стоит ли поручить Суслову открыть съезд, – вспоминал Анатолий Черняев. – Он, Брежнев, сам очень бы хотел это сделать – ведь Генеральный секретарь.