Михайло Ломоносов: Роман в стихах

Когда Михайло вышел, вновь вошли
Учителя с волненьем к Феофану.
Они напоминали россыпь тли,
А он сидел, раскинувшись, в сутане:
Так Жанну д’Арк ведь на костре сожгли!
Не обошлось, конечно, без изъяна:
Перевели Михайлу в высший класс
И в карцер посадили в тот же час.

22

Москва кипела пробужденной жизнью.
На Спасский мост известный книжный торг
И школяров манил со всей Отчизны,
И мужиков, познавших книжный толк.
Там не было большой дороговизны,
А для людей, чей пуст был кошелек,
Работала тогда библиотека,
Так нужная запросам человека.

23

Василий Киприянов жил у скал.
В библиотеке ведал той делами:
До книг людей свободно допускал,
Читать могли их целыми часами.
Михайло там подолгу пропадал,
Где чувствовал себя, как в светлом храме,
И возвращался затемно домой,
Шагая звездной ночью под луной.

24

Он видел, как на Сухаревой башне
Вдруг загорелся желтый огонек.
То Брюс примчался наблюдать отважно
За звездами на Север и Восток.
И суеверным становилось страшно,
Как бы «колдун» беду к ним не навлек.
Тревогою дышали эти годы,
В казну к Бирону хлынули доходы.

25

И в это время прилетела весть,
Что нужен в экспедицию священник,
В котором много добрых качеств есть:
Ученый, трудолюб и проповедник.
Никто не брался в это дело лезть,
А Ломоносов угадал мгновенно,
Что может ехать хоть на край земли,
Где ходят по пустыне «корабли».

26

Да, ходят корабли и по пустыне,
С двумя горбами или же одним,
Воды они не просят и поныне,
Пейзажем наслаждаются пустым,
Колючками питаются сухими
И нравится житье такое им.
И кораблями ласково верблюдов
Прозвали наблюдательные люди.

27

Когда Михайло написал прошенье
О том, что стать священником готов,
Кто думал о его происхожденьи,
Имел ли в Спасских школах он врагов?
Такой титан имел их без сомненья,
Но незаметных, словно пауков,
А пауки плетут свои тенеты,
В которых задыхаются поэты.

28

Средь пауков был главным ректор Герман,
Но для него Михайло был не в счет.
А Сеченеву щекотал он нервы
С учителем своим почти что год:
Тот замечал их каждый шаг неверный
И не прощал любой неточный ход,
Что не мешало быть ему любезным
И для Синода очень быть полезным.

29

И Герману напомнил сразу он,
Кем Ломоносов прежде им назвался:
Дух дворянина ль выветрился в нем,
Священника ли сыном оказался?
Иль Посников замешан в деле том?
Архимандрит хотел пройтись по залу,
Но тут решил подумать обо всем:
В интригах он был очень искушен.

30