Михoля

На следующий день, поле, отведённое для игры в "Разрывные цепи", было занято уже другой игрой. Точнее, это даже не игра, а занятие. Мы занимались тем, что строили снежные крепости и снеговиков. Снеговики были уже готовы, кто-то даже взял морковки из дома, поэтому снеговики получились вполне себе здоровыми, с носами. Кстати, вёдра тоже нашлись, но ржавые и с дырявым дном. По назначению их пользовать было бессмысленно, а вот для головного убора снеговиков они ещё были годны. Снеговики походили на стражей крепости, поэтому всё было весьма серьёзно. После того, как две крепости были готовы (они стояли друг против друга), началась эпичная битва снежками. Важно было взять с собой несколько пар перчаток, потому что они очень быстро намокали, и коэффициент полезного действия бойца уменьшался, потому что он начинал отогревать руки. Кстати, снежки заготавливались заранее, но готовые, они быстро кончались, поэтому через пару минут приходилось сначала лепить, а потом кидать. Это был не самый лёгкий процесс. Проблема была в том, что снег, который был вокруг крепости, уже был использован для самой крепости и снеговиков. В некоторых местах даже виднелась земля (ведь под снегом были огороды), или зелёная трава, которой под снегом было вполне комфортно. Снежки лепились из того, что было. Под конец даже отщипывали от крепости, ведь надо было перебросать соперников. Я себя представлял рыцарем в железных доспехах, сражаясь за свою крепость, свой город. Снежные стены превращались в кирпичные, а все ребята в воинов-лучников. Не хватало только катапульты, хотя были попытки кидаться огромными комами. Людей было много. Миша, как и всегда, был рядом, а вот Коли, к счастью, не было. Были так же и девчонки. Я заметил, что моей первостепенной целью были они. Я старался попадать только в них, видимо хотел показать, что я меткий стрелок, и, тем самым доказать свою крутость. И, конечно же, я бросал с большой силой, ведь нельзя было показывать слабину в таком деле. Это были мои первые попытки понравиться девушкам. Шучу, какие же они девушки? Им же по девять лет. Девочкам, я хотел сказать.

Дело подходило к концу. Крепости были полностью облеплены снежками, а снеговики стояли гордо, смотря друг другу в глаза. После игры мы всегда ломали крепости ногами с разбегу, но снеговики – святое, их мы никогда не трогали. Но в этот вечер им повезло меньше, чем обычно. Из-под железного забора вылез Коля. Он тут же побежал на этих снежных стражей и разбил, сначала одного, а затем и второго снеговиков. Никто не мог ему возразить. Он прекрасно знал, что мы никогда не ломаем снеговиков, но всё равно их разрушил своей ножищей. Я думал, почему он такой злой? Что повлияло на его поступки? Возможно, всё не так просто, как кажется. Я спросил это у Миши, на что он мне сказал, что Коля не злой, Коля хороший человек, и, когда-нибудь, я тебе это докажу.

Миша продолжил говорить, но уже про то, как мы игрались:

– У всех нас есть щит. Щит, который нас оберегает от многого. Например, доброта оберегает нас от зла, а любовь от ненависти. Прочность щита зависит от нашей терпеливости и преданности определённому чувству. Когда нас закидывают снежками злости, щит доброты держит нас на плаву, но с каждым новым снежком щит будет разрушаться, если терпеливость и преданность чувству ослабла. Очень важно не допустить, чтобы щит полностью разрушился, иначе нас завалят снежками, и мы уже не сможем выбраться из-под снега. Всегда поддерживай свой щит в полной боевой готовности, и не поддавайся соблазнам, которые разрушают его.

В словах Миши, как всегда, пряталась истина, и я старался её отыскать. Иногда она была на поверхности, а порой приходилось думать часами, чтобы найти то, о чём он говорил. В этот раз всё было предельно ясно, поэтому я пошёл домой с задумчивой улыбкой на лице.

Часть семнадцатая. Акулий сад с созревшими яблоками.

Снега не стало. Нет, поминать мы его не будем, потому что знаем, – реинкарнация реальна, и через год снег снова будет лежать на том месте, где лежал ранее. Было тёплое время года, но понять, весна это была, или лето, было невозможно. Деревья уже не были полностью лысыми, а земля стала чёрной, с редеющей зеленью.