Микро

— А в том, что оставаться в университете проще всего, — заявила девушка. — Тихо, спокойно, все знаешь наперед… Только он никогда в этом не признается. Слушай, сделай доброе дело, — неожиданно попросила она, — перейди на другую сторону, хорошо?

Питер послушно перешел на левую сторону от Карен.

— А зачем это?

— Чтоб рука была свободна.

Дженсен перевел взгляд на правую руку студентки. В кулаке она зажала ключ от машины — так, что он торчал между пальцев, словно лезвие ножа. Вдобавок возле запястья у нее болтался прицепленный к ключам перцовый баллончик.

Питер не мог не улыбнуться.

— Думаешь, мы тут чем-нибудь рискуем?

— Наш мир — это очень опасное место.

— Это на Масс-то авеню, в пять часов вечера?

Дело было в самом центре Кембриджа.

— Вузы никогда не открывают истинное число изнасилований на своей территории, — сказала Карен. — Плохо влияет на репутацию. Богатые выпускники перестанут посылать туда своих дочерей.

Молодой человек все смотрел на ее стиснутый кулак, из которого острым зубцом торчал ключ.

— И что можно сделать ключом при таком хвате?

— Воткнуть его прямо в трахею. Болевой шок, при удаче и насквозь можно проткнуть. Если сразу не завалится, быстро добавь из баллончика во всю рожу, в упор. Потом резко ногой в колено, пусть даже до перелома. Вот тут-то он точно уже на земле и никуда оттуда не денется.

Произнесено все это было с самым серьезным и чуть ли не мрачным видом. Питер с трудом подавил готовый вырваться наружу смешок. Улица перед ними была знакомая, самая обычная. Люди спешили с работы домой к ужину. Они разминулись с каким-то издерганного вида профессором в мятом вельветовом пиджаке с пачкой голубеньких экзаменационных работ под мышкой, за которым двигалась крошечная старушка с палочкой. Вдали неспешно трусила кучка бегунов.

Карен залезла в сумочку, вытащила складной нож и выщелкнула из него толстое зазубренное лезвие.

— Тоже всегда с собой. Кишки гаду выпущу, если до этого дело дойдет.

Потом она подняла взгляд и увидела выражение лица Дженсена.

— По-твоему, я так смешно выгляжу, что ли? — фыркнула девушка.

— Нет, — сказал ее спутник. — Просто… Ты что, действительно бы кишки выпустила?

— Послушай, — принялась убеждать его Кинг. — У меня сестра — адвокат в Балтиморе. Она подходит к своей машине в гараже, в два часа дня, и тут на нее нападает какой-то парень. Сбивает с ног, колотит о бетон, бьет. Она теряет сознание, ее насилуют. Когда приходит в себя, то получайте — ретроградная амнезия. Не помнит ни что случилось, ни кто напал, ни как он выглядел. Ни черта не помнит. Денек подержали в больнице и выпихнули домой. А у одного парня из ее собственной фирмы, партнера, здоровенная царапина на горле, и вот она думает — не он ли это часом? Но она ничего не помнит, ни в чем не уверена! И постоянно чувствует себя из-за этого не в своей тарелке. В итоге уходит из фирмы, переезжает в Вашингтон и начинает жизнь по новой, с куда как меньших денег.

Карен потрясла поднятым кулаком.

— А все потому, что не держала наготове ключ вот таким вот образом! Слишком нежной оказалась, чтобы себя защитить! Черт!

Питер попытался представить, как его спутница втыкает в кого-нибудь ключ или выпускает ему кишки ножом. У него возникло нехорошее чувство, что она вполне способна на такое. На словах-то многие на все горазды, особенно в студенческой среде, но Кинг явно была готова подкрепить слово делом.

Наконец они подошли к витринным окнам спортзала, замазанным изнутри краской. Из-за них доносились дружные боевые выкрики.

— Ну что ж, пришли, — сказала Карен. — До встречи. Но вот что: будешь разговаривать с братом, спроси у него, с чего это фармацевты вкладывают в этих микроботов такие деньжищи, ладно? Сгораю от любопытства.

С этими словами она толкнула болтающиеся на пружинах двери и скрылась внутри.

Тем же вечером Питер вернулся в лабораторию. Кобру надо было кормить каждые три дня, и обычно он занимался этим по ночам, поскольку эти змеи наиболее активны как раз в темное время суток. Было восемь часов, и основное освещение уже выключили. Дженсен опустил перебирающую лапками крысу в террариум и задвинул стеклянную крышку. Крыса метнулась к дальней стенке и замерла — только носик подергивается. Змея медленно повернула голову, расправила кольца и уставилась на крысу.

— Ненавижу на такое смотреть! — послышался голос Рика Хаттера, который незаметно подошел сбоку.

— Почему? — оглянулся на него Питер.

— Это слишком жестоко.

— Всем надо есть, Рик.

Кобра сделала бросок, вонзая зубы в беззащитное тельце. Крыса дернулась, немного постояла и быстро завалилась на бок.

— Потому-то я и вегетарианец, — заключил Хаттер.

— А ты не думаешь, что растения тоже могут что-то чувствовать? — поинтересовался Питер.

— Только не начинай! — отмахнулся Рик. — Что ты, что Дженни…