Микстура от косоглазия

Был еще один момент, связавший их крепче каната. До сих пор у Вадика, несмотря на то что он справил двадцатилетие, не было опыта половой жизни. Он водил девушек в театры и музеи, но потом неизбежно вставал вопрос: а дальше что? Следовало проявить инициативу, но у Вадика в квартире постоянно кто-то находился, а его девушки стеснялись устроиться в подъезде или на природе. Ксюша же оказалась решительной, через неделю после знакомства она затащила Вадика в какой-то подвал, где, к огромному удивлению парня, нашлась каморка, запиравшаяся на ключ, и кровать.

Опьянение длилось полгода, потом Вадик начал прозревать и испугался. Профессора Хиггинса из него не вышло, Ксюша по-прежнему не пользовалась ножом, зато Вадим неожиданно поймал себя на том, что ест котлеты руками прямо со сковородки. Потом его стала раздражать манера Ксюши произносить «че», ее слишком яркий макияж и то, что девушку нельзя было никуда пригласить: в концертном зале она засыпала, в театре все время вертелась в кресле и ела шоколадки, а в гости Вадим ее ни к кому звать не решался, потому что стыдился редкостной невоспитанности подруги.

Потом хитрая Леокадия Львовна, ни разу не сказавшая о Ксюше плохого слова и всегда встречавшая девочку с распростертыми объятиями, попросила сына отвезти кое-какие книги Марине, тридцатисемилетней вдове композитора Гольцева.

Вадик, естественно, поехал. Марина встретила его в изысканном домашнем наряде, проводила в гостиную, угостила коньяком. В доме, кроме красивой вдовы Гольцевой, никого не было. В какой-то момент Марина слишком низко наклонилась, в вырезе халата мелькнула высокая грудь. Одним словом, встреча завершилась в спальне, на кружевном белье. Попав в руки опытной дамы, Вадим потерял к Ксюше всякий интерес. В каморку в подвале его больше не тянуло, при воспоминании о грязном матрасе парень передергивался. Через некоторое время до Вадика дошло: он никогда не любил Ксюшу, от нее следует избавиться.

– И вы дали девушке от ворот поворот? – спросила я.

Вадик кивнул:

– Да, я объяснил, что мы не пара.

– А она?

– Плакала сначала, звонила, приходила, но я стоял на своем: дружить можно, но любви нет и замуж я ее не возьму! Потом Ксюша наделала глупостей, и я прервал все отношения.

– Каких глупостей?

Вадим вздохнул.

– Пришла в очередной раз и бросила на стол доллары, небольшую сумму, тысячи три, но я очень удивился, откуда бы ей столько взять.

Ксюша указала бывшему любовнику на деньги и заявила:

– Вот, зря ты считаешь меня нищетой убогой, смотри! Теперь, когда ты знаешь про приданое, возьмешь меня в жены?

Вадик обозлился, как следует допросил глупышку, узнал, что та попросту украла деньги у мачехи, и возмутился:

– Убирайся, не хочу иметь дело с воровкой.

Ксюша, рыдая, ушла. Все, больше они не виделись.

– Когда произошло объяснение?

Вадим призадумался.

– Холодно было, снег лежал, год назад. Точно! Вспомнил! В самом конце ноября.

В комнату постучали.

– Да, – раздраженно воскликнул скрипач, – ну кто там еще?

Вошла домработница.

– Уж извините… Опять, как вчера, одной не справиться!

– О господи, – закатил глаза Вадим, – иду!

Потом он повернулся ко мне:

– Простите, бога ради. Мама завела котенка, крохотного совсем, лезет везде. Вчера под холодильник заполз, сегодня, похоже, тоже. Сейчас достану его и вернусь.

Легким шагом он вышел в коридор. Я осталась одна и снова стала оглядывать комнату. Надо же, как тут все продумано, красиво, да, хорошо иметь много денег, небось одно кресло, на котором сейчас сижу, стоит столько же, сколько вся мебель в нашей гостиной. Томочкин супруг Сеня очень хорошо зарабатывал, но сейчас у него не лучшие времена, журнал, который он выпускает, не выдерживает конкуренции и вот-вот перестанет выходить, Томочка не работает, сидит дома с Никиткой, Олег, правда, целыми днями занят на службе, но вы, наверное, знаете, сколько получает сотрудник милиции. Я же, хоть и зовусь теперь писательницей, бешеных гонораров пока не имею. Впрочем, если не напишу в кратчайший срок новую книгу, то вообще ничего не заработаю. Тут же передо мной возникла тщедушная фигурка Смоляковой, впархивающая в шикарный «Мерседес», и я заскрипела зубами.

Огромным усилием воли подавив в себе зависть, я переключилась на кресло. Какое замечательное, мягкое, очень удобное… Рука скользнула между подлокотником и сиденьем, пальцы нащупали скомканную бумажку. Ага, в их безупречно убранном доме тоже можно найти беспорядок. Очевидно, Вадим, как Кристина, любит съесть шоколадку, а потом запихнуть обертку в глубь кресла.

Я вытащила смятый листок, разгладила его и поняла, что держу перед собой письмо, написанное на вырванной из тетради страничке. Никогда не читаю посланий, адресованных другим людям, но тут мой взгляд упал на фразу: «Ты убил Ксюшу», и, мигом отбросив все приличия, я впилась в текст.

«Всегда знала, что ты подлец! Негодяй! Ты убил Ксюшу! Тебе это так не пройдет! Немедленно позвони по этому телефону. Рената».

Я сунула бумажку в сумку, постаралась сделать спокойное лицо, дождалась Вадима и откланялась.

На улице я вытащила мобильный.