Мила Хант

Я продрогла до костей. И от усталости меня знобит ещё больше. Не понимаю климат Демоса. Ночью тут очень холодно. Тогда как по всей планете мы уже давно пожинаем плоды глобального потепления, вызванного опустошающей деятельностью промышленности. Я уже сто лет не мёрзла, даже зимой. «Это из-за защитного экрана», – сказал Конни. Опять этот экран.

Ноги больше не держат, опускаюсь на тротуар.

Я начинаю отчаиваться. Время идёт, я не могу и дальше тут торчать, Вигго вот-вот вернётся. Но если я уйду, придётся ждать до следующей ночи. Дедлайн, поставленный С., лейтмотивом звучит в голове. Я не могу потерять ещё сутки! Я должна во что бы то ни стало осуществить это сегодня. Но если Вигго вернётся раньше, он не просто разгневается. Он догадается. Я борюсь с собой, потом сдаюсь.

Я иду на остановку. Почти сразу же опускается шар. Поколебавшись ещё секунду, я ввожу координаты в бортовой компьютер. Шар поднимается и уносит меня к лесу, оставляя небоскрёбы по правую руку.

И вот, когда я уже в воздухе, он появляется.

Выходит из здания и идёт быстрым, нервным шагом. Потом встаёт на круг остановки, и очередной шар заглатывает его. Я останавливаю свой, отменяю задание, даю новое. И пускаюсь в погоню.

Понемногу город превращается в полоску огней на горизонте. И на фоне антрацитового неба вырастает непроглядная темнота горного массива.

Никогда раньше я не видела северных гор. Но меня в данный момент больше интересует, зачем моя жертва направляется сюда. Если верить Конни, на вершинах, как и возле рек, защитный электромагнитный экран работает хуже. Ответ приходит весьма быстро. Горы наполовину скрыты туманом, в котором можно спрятать что угодно. Интересно, этот туман той же техногенной природы, как и тот, который отделяет Центр от Демоса? Подтверждая мою догадку, панель управления неожиданно сходит с ума. На экране появляются цепочки букв и цифр, не имеющих для меня никакого смысла. Шар теряет высоту и опускается на последний в транспортной сети белый круг, у подножия горы.

Вдалеке на фоне чёрных пугающих скал вырисовывается массивный силуэт моей жертвы. С поразительной лёгкостью он поднимается по крутой горной тропинке. Я бросаюсь следом.

Эхо усиливает малейший звук: хруст ветки или плеск лужи под ногой, шум скатывающихся вниз камешков. Невыносимая мысль о том, что я могу проиграть так близко к цели, несёт меня вперёд, как на крыльях. Однако недавнее неподвижное ожидание на холоде даёт о себе знать. Мои суставы потеряли гибкость, я всё больше отстаю – и, когда оказываюсь на развилке, он уже скрылся из виду. Скоро совсем стемнеет, и я не смогу вообще ничего разглядеть. Но вот чуть поодаль раздаётся увеличенный эхом звук. Я задерживаю дыхание, чтобы не выдать себя. Вскоре лёгкая осыпь камней указывает направление. Я поворачиваю налево.

Очень быстро тропинка приводит к расщелине в скале. Я проскальзываю туда. И иду дальше. Напряжение нарастает. Каньон сужается, я уже с трудом протискиваюсь между стен. И вот наконец – ветер яростно набрасывается на меня, холод кусает лицо. Открытое пространство, похожее на цирк, построенный самой природой. В центре этого амфитеатра – небольшое озеро, всё в ряби волн. Точно чёрный глаз со зрачком луны.

Шон стоит в двадцати метрах. Неподвижный, спиной ко мне.

Мы одни. Он медленно поворачивается, смотрит на меня и улыбается. Его голос взрывает тишину, рикошетом отскакивая от скал.

– Ты пришла раньше, чем я рассчитывал.

Я не спускаю с него взгляда, ловя каждый звук вокруг, каждое движение. Слова Шона бьют по мне наотмашь, как пощёчина. Он был в курсе, что я его преследую. И специально завёл сюда. В ловушку. В капкан из камня, воды и ветра. Шон хохочет.

– Ты не знала, что, когда один шар начинает повторять траекторию другого, на первый тут же поступает информация об этом. Ты вообще не очень много знаешь… о нас.

Я молчу. Я полностью сосредоточена.

– Потому что ты не из наших, правда? – продолжает он. – Странно, но я тут же это почувствовал. И Кейт тоже. Инстинктивно. Не надо было мне слушать брата. Независимые и взрывные девушки, не подпускающие близко, всегда производят на него большое впечатление. Вот он и позволил ослепить себя. А я видел: тут что-то другое.

Я не перебиваю. Не возражаю. Не вхожу в игру. Но время на его стороне. Если Шон предупредил кого-то, то этот кто-то будет здесь с минуты на минуту.

– А теперь? – бросает он. – Чем займёмся?

Шон начинает медленно приближаться, с каждым шагом становясь больше и опаснее.

– Обычно ты более разговорчивая. И более гордая. Куда делась твоя воинственность?

– Стой где стоишь.

У Шона, разумеется, нет никаких причин подчиняться. Он уже в трёх метрах. Я направляю на него свою пушку, привезённую из Центра. Он лишь усмехается и широко разводит руки.

– Ты боишься меня? Видишь, я ведь даже не вооружён. Почему же ты следовала за мной, если я тебя так пугаю? Или, может… ты ищешь не меня?

Шон ещё больше приближается.

– Что ты ищешь? Других? Группу людей, да?

Он разражается хохотом.