Мила Хант

– Можешь передать своим приятелям из Центра, если, конечно, выберешься отсюда живой, что зря стараются. Они никогда не смогут добраться до Клана.

Каждая фраза обрушивается на меня как удар кулака. Шон даёт мне время переварить и продолжает:

– Надеюсь, ты ещё не окончательно решилась выполнить их приказ?

Он смеётся всё громче. Пот льёт с меня градом, несмотря на холод. Я разоблачена. Мои намерения раскрыты. И Шон, несомненно, входит в Клан. И, видимо, не он один знает о том, кто я такая. И здесь он, скорее всего, тоже не один. У меня не остаётся выбора. Он сам себя приговорил.

Я сосредотачиваюсь.

Шон резко перестаёт смеяться и замирает с открытым ртом. Словно на его горле неожиданно затянулась петля. Мои слова раздаются у него в голове:

– Повернись.

Теперь Шон повинуется. Он идёт не торопясь. Расслабленно, будто меня тут нет. А есть только направление, которое я изо всех сил указываю ему, внедрившись в его мозг.

Он останавливается, дойдя до кромки ледяной воды. Мне приходится давить. Я практически ору внутри его черепа:

– Иди, Шон! Вперёд! Приказываю!

Меня шатает. Опираюсь на скалу, чтобы не упасть. Потом выпрямляюсь. Давай же, Мила. Не отступай. Ты знаешь, для чего это делаешь. Если я сейчас поддамся эмоциям, уступлю затапливающему меня ужасу, всё пойдёт прахом. Либо он, либо я. Без вариантов. Я с удесятерённой силой вгрызаюсь в его мозг.

Волны расходятся по поверхности озера вокруг Шона. Он заходит по колено, по пояс. Трясётся от холода.

– Вперёд!

Его футболка пузырится, полы пиджака плывут рядом. Вскоре уже и подбородок погружается в воду. И вдруг над озером раздаётся зловещий звук, от которого я подпрыгиваю. Как безумная озираюсь кругом: ничего, никого. Потом до меня доходит: это стонет Шон.

– Замолчи! – внутренне умоляю я.

Мольба на него не действует. Он стонет всё громче. Я зажимаю уши – без толку. Начинаю задыхаться. Пора уже кончать с этим. Можно, конечно, его пристрелить. Но я хочу, чтобы всё выглядело как несчастный случай. Или самоубийство. Поэтому я продолжаю, несмотря на панику. И Шон делает шаг. Стон переходит в бульканье. Я обливаюсь слезами, обезумев от животного ужаса и отвращения к себе.

Уже только макушка Шона торчит над водой. Пузыри поднимаются на поверхность, закручиваются в маленькие водовороты. Шон всё ещё сопротивляется. Но не всплывает. Наконец гладь воды становится идеально ровной. Даже ветер стих. Опустошённая, я поднимаю голову.

Я сделала это. Снова.

Я стою там бесконечно долго. Не способная ни шевелиться, ни дышать, ни даже плакать – источник иссяк. Я убила первого из шефов Демоса.

33

Вот я наконец добралась до шара. И сижу в нём согнувшись, не в силах даже открыть глаза. Единственная мысль бьётся в голове: я – убийца. Я стала палачом своего ровесника, парии, в мире, который перевернул меня, где я, возможно, впервые в жизни ощутила настоящую радость и полную свободу. Я испытываю отвращение к себе. Пройдёт ли оно, когда я совершу следующее убийство? И все остальные?

Шар высаживает меня у леса. Я пробираюсь к реке как робот. Не обращая внимания на агрессивную растительность, на неровности почвы.

Я иду вдоль берега, онемевшая, ледяная, как эта вода. Я не произношу ни слова, даже не дышу. Уже глубокая ночь. Деревья, кажется, стали больше и словно приблизились к реке. Наконец я решаюсь.

– С., вы слышите меня?

Проходит несколько секунд – и вот в приёмнике, вживлённом в моё ухо, раздаётся:

– Мила…

От этого глубокого голоса кровь стынет у меня в жилах. А я-то надеялась, что немного успокоюсь, услышав его. С. – не человек, он рука, которая держит меня и превращает в монстра.

– Я убила одного из шефов Периферии. Передайте леди А.

– Мила, я знаю, это трудно, вы…

– Не надо. Не говорите. Я буду продолжать и дойду до конца. Просто мне нужно чуть больше времени.

С. не отвечает. Ветер свистит и рвётся вокруг меня, я дрожу.

– С., вы слышите? Мне нужно время. Их много. Я ни за что не уложусь в такие сроки.

– Я не могу дать вам больше времени, Мила…

– Почему?! Вы годами ломали зубы об эту Периферию, а тут речь идёт о нескольких днях!

– У нас нет даже нескольких лишних часов, увы.

– Почему?

– Вам остаётся только шесть дней, и ни минутой больше, – произносит С. неожиданно бесцветным голосом. – Шесть дней, чтобы убить остальных шефов…

Он выдерживает паузу, а потом добавляет:

– …и привести одного. Живого.

– Что? Вы сдурели? Вы хоть понимаете, что задание и без того невыполнимо? Вы не можете требовать ещё и этого!

– Я могу требовать всё что угодно. И вы будете выполнять.

Воцаряется тишина. Кажется, она может тянуться бесконечно долго.

– С.! С.! Ответьте, чёрт возьми! ОТВЕТЬТЕ МНЕ!