Мила Рудик и загадка Сфинкса

Мимо проехала повозка с седой волшебницей и парой гномов, занятых жарким спором. Ребята осмотрелись. Вечернее солнце клонилось к горизонту, но небо все еще было голубое и ясное. Позади них осталась безлюдная улица с серыми, похожими друг на друга домиками. А где-то вдалеке, словно неживой, маячил желтый граб.

Ромка шевельнул пальцами, глядя себе под ноги. Его тень сделала то же самое.

— У всех все на месте? — спросил он.

Мила и Белка, пошевелив руками и ногами, закивали.

— Уф! Значит, без потерь, — заключил Лапшин, облегченно выдохнув.

Когда вернулись в Львиный зев, первым делом отправились в столовую и набросились на еду. Берти, заметив с каким аппетитом его сестра поедает говяжьи отбивные и обгладывает ножки жареного цыпленка, ошеломленно уставившись на нее, пошутил:

— Не знаю, что это за болезнь такая на тебя нашла, сестрица, но пока не пройдет, ты лучше домой не наведывайся. — И глубокомысленно добавил, указывая на забитый едой стол: — Здесь, пожалуй, и подлечиться есть чем, правда, Фреди?

Подошедший к ужину Фреди окинул внимательным взглядом всю троицу, с жадностью поглощающую каждое второе блюдо на столе.

— Правда, — лаконично согласился он и, помолчав с полминуты (ровно столько времени у него ушло на то чтобы наполнить тарелку едой), добавил: — Пусть кушают хорошо. А то, не приведи Господи, отощают так, что и тени не будут отбрасывать.

Мила поперхнулась куском отбивной и закашлялась. Берти любезно постучал ей по спине.

— Ты, братец, не шути так, — отозвался он. — Учеба дело изматывающее до крайности. Когда все силы на алтарь знаний — тут не то что тень, тут и голову можно потерять.

Запивая вареный картофель томатным соком, Фреди спокойно улыбнулся.

— Не беспокойся, головы им потерять не грозит. — И мягко уточнил: — От учебы.

Мила, Ромка и Белка многозначительно переглянулись.

После ужина, когда Белка, сославшись на усталость, которая больше напоминала переедание, отправилась спать, Ромка подсел к Миле.

— Что ты поняла? — заговорил он шепотом, чтобы никто в гостиной не мог их слышать. — О чем предупреждало тебя твое видение на этот раз?

Мила вспомнила все, что говорил ей наедине Хранитель Родовых Гербов.

— Если сопоставить мое видение с тем, о чем говорил Хранитель, то, выходит, мое Северное око пытается предупредить о том, что… о том, что князь Ворант скоро вернется. И, скорее всего, вернется он в одном из своих потомков.

— А разве Многолик не был последним в роду?

Мила беспомощно пожала плечами.

— Не знаю. Может, был кто-то еще.

— Н-да, — вздохнул Ромка. — Сначала обнаружилось, что Многолик оставил после себя единомышленников, а теперь вот — какой-то наследник. Одним словом, ясно, что ничего не ясно. Ладно, пойду-ка я тоже спать. — Он широко зевнул. — А ты?

— Я скоро, — отозвалась Мила.

Примерно через пару часов гостиная опустела. Последним с книгой в руках выходил Яшка Берман. Вероятно, он увлекся чтением, поэтому и засиделся допоздна. Когда дверь за Яшкой закрылась, Мила отложила учебник по искусству метаморфоз, перестав делать вид, что занимается уроками. Бессмысленным, пустым взглядом она продолжала смотреть на дверь. В ушах ее звучал Ромкин вопрос: «Разве он не был последним в роду?». Перед глазами возникла старая фотокарточка. На ней — красивая молодая пара. Потом уже другой голос — старческий, поскрипывающий — ответил: «Нет. Кое-кто остался. Ты должна знать это».

Мила глубоко вздохнула и, зная, что её сейчас все равно никто не слышит, вслух произнесла:

— Неужели… Я?

Глава 11 Метаморфозы Поллукса Лучезарного

Октябрь пролетел незаметно. Видений у Милы за это время ни разу не было, и она даже не знала огорчаться ей по этому поводу или радоваться. С одной стороны, после того как, побывав в гостях у своей бабушки, Мила обнаружила в запертой комнате старую потрепанную фотографию, которую и сейчас носила в кармане и до сих пор никому не показывала, ее видения словно незаметно подводили ее к тому, что волновало ее теперь больше всего. Было совершенно очевидно, что, когда она следовала своим видениям, они вели ее по следам Лукоя Многолика — человека, которого она убила, хоть и не желала его смерти; человека, чье лицо на фотографии рядом с лицом мамы она приняла бы за лицо своего родного отца, если бы не знала, кто он. Но, с другой стороны, терзаясь от постоянных сомнений, она не была уверена в том, что хочет положить им конец и узнать ответы на свои вопросы. Иногда ей казалось, что сомнения лучше правды.

Начало ноября ознаменовалось резким похолоданием, но, несмотря на холод, погода стояла ясная. В связи с этим Улита решила провести очередное мероприятие на воздухе. В преддверии долгожданного, донельзя разрекламированного представления Поллукса Лучезарного студенты Думгрота были неспособны к каким-либо умственным процессам, поэтому уроки в этот день отменили, а вместо них на всех курсах назначили мероприятия с кураторами.

Второкурсники-меченосцы ровно в семь утра, как было оговорено заранее, собрались у главных ворот Думгрота в ожидании своего куратора.